Наследство одной ведьмы
Шрифт:
Еще бывает, посреди центральной площади вырастает церковь. Я узнавал — сто лет она действительно стояла на том месте. Двери храма закрыты и туда не могут войти даже приведенья. До утра слышно пенье, всю ночь идет служба, а к утру ветер рвет призрак на части.
От центральной площади к сортировочной идет узенькая улочка. В доме, где жил митрополит, сейчас собес. Те, кто работают в здании, клянутся, что иногда слышно шаги расстрелянного митрополита. Но это не так. Призрак там действительно есть, но это приведенье монастырской кухарки. Она и митрополит были примерно одинакового сложения, потому их шаги и путали. Женщиной она была спокойной и больше всего на свете любит спать — так она проспала свою смерть и последнее причастие.
В старом водонапорной башне живет призрак вовкулака-оборотня. Мы знакомы, но особо не общаемся. С ним невозможно говорить — он постоянно воет и теряет человеческий облик.
После смерти профессор а я опять остался один.
С иными привидениями общался я редко — город был слишком велик, чтоб пересекались наши интересы и дороги.
Я часто слушал чужие разговоры, но сам почти не разговаривал? Да и с кем? Только с собой.
Чем заняться одинокому призраку в городе живых?
Всезнающие люди говорят: перво-наперво мужчина-невидимка должен сходить в женскую баню.
Нет, я умер молодым, да и восемьдесят лет для призрака — совершенно детский возраст…
Ну сходил я туда пару раз… И что дальше?… Что мне делать с этим богатством.
Гораздо интересней оказалось ходить в кино и в театры. За свою жизнь, я вероятно не пропустил ни одной премьеры. И не только премьеры. И не только в этом городе — иногда я проводил в пути дни, пролетал тысячи километров, чтоб посетить то или иное представление.
Однажды самолет со мной разбился. В тот день появилось пять новых призраков. Но я был им совершенно чужим.
Часто я появлялся в библиотеке, читал книги, журналы и газеты из-за чужого плеча.
Иногда я появлялся там и ночью, включал светильник — на это меня хватало. И затем договаривался со сквозняком, чтоб он листал для меня страницы. Договориться с ним очень просто — мы же с ним говорим на одном языке.
И если вдруг на запотевшем стекле проступают буквы — знайте, это вам пишу я.
Зачем?
Да просто так. Когда живешь вечно, самая большая проблема — это скука. Не ищите особого смысла в моих посланиях.
Он неизвестен даже мне.
А затем появилась она.
Хотя нет, сначала в институте появились компьютера.
Безусловно, нечто иное было и раньше — огромные коробки размером в полкомнаты, с маленькими зелеными мониторами. Но работали они крайне невнятно и медленно, ломались по малейшему поводу и без оного.
Но вот пришли иные времена, от ветра перемен проржавел и рассыпался железный занавес.
Вместо одного институтского вычислительного центра, компьютера стали появляться то в одной то в другой лаборатории. Как всегда, чуда не хватало на всех, и часто студенты оставались на ночь, расписывали дежурства.
Даже заполночь коридоры наполняли звуки и свет. Студенты выходили курить, пытались прогнать сон шутками, чаем без сахара, громкой музыкой.
Не скажу, что я злился на них — мне не составляло труда найти вовсе тихий уголок. Напротив, они как-то разнообразили мне жизнь, с ними легче переносилась бессонница.
Но все же сон оказывался сильней их — мало кто выдерживал всю ночь. И часам к пяти спали все — на стульях, столах.
Контингент был все больше мужским, но это не было абсолютным правилом.
Я просто шел по своим делам — хотя, какие дела могут быть у призрака. Я выспался за всю свою земную жизнь и на сто лет вперед и потому мучался бессонницей. Гулял корпусами, переходами. Гонял консервную банку с блохастым котенком. Когда время повернуло к утру, я отправился встречать рассвет на крышу общежитий.
Я шел не разбирая пути — сквозь заборы, деревья, стены, парты. Достаточно мне было бы где-то свернуть, чтоб эта история не состоялась. Или же случилась позже. Или же произошла, но совсем по-другому.
А так — я прошел сквозь очередную стену, и увидел ее. Отчего я остановился? Что в ней было?
Думаю, ничего… Я не думал кого-то встретить на своем пути — но это произошло, я сбил шаг, остановился.
Кроме нас, никого в кабинете не было — если у нее и были напарники, то их уже сморил сон.
Стоял я тихо и иного объяснения, кроме того, что она почувствовала мой взгляд, у меня нет.
Она обернулась и вскрикнула:
— Кто вы? Что тут делаете? Как вы сюда попали? Уходите, не то закричу!
Ночь была слишком прекрасна, чтоб колоть ее криком. Я пожал плечами и вышел из комнаты. По рассеянности сделал я это как обычно — то есть через стену.
И он все же закричала — вероятно, тише чем собиралась. Но это было не средство женской самообороны а глас души. Вряд ли она потревожила сон вахтера в другом крыле корпуса. Сам я, стоя в другой комнате, едва слышал его.
Подумалось, что я поступил неумно и я даже хотелось вернуться, чтобы извиниться. Но вовремя одумался — мне не хотелось, чтоб она кричала громче.
А вот все же, отчего одни видят призраков — а другие нет?
Положим такую ситуацию — призрак в городе. Он идет по своим делам через толпу. И вы идете ему навстречу и видите… Но как вы узнаете, что это призрак? Ну если конечно он без косы и савана? Но что тот саван — иногда люди того хуже одеваются.
И если прямо на ваших глазах не пройдет.