Наследство одной ведьмы
Шрифт:
— Что, не помогло? — спросил я у нее.
Она кивнула.
— Что сказал священник?… Не отвечай, я угадаю… Он велел молиться, и зайти к врачам. Меня, он конечно не видел.
Василиса кивнула еще раз. К какому моему утверждению относилось ее согласие, она уточнять не стала. Я подумал, что вероятно, я был прав в обоих случаях.
— Даже не знаю, что тебе еще посоветовать…
Она отмахнулась и пошла прочь от храма.
С паперти к ней тянули руки нищие но она не подавала.
Никому…
Что
Только поверить в меня, — скажите вы. Если, конечно не знаете женщин…
Против вампира, говорят, помогает чеснок и осиновый кол, против оборотня — серебряная пуля, для одержимых бесом вызывают экзорциста, а что делать с призраком?
Дело было уже к вечеру, и она отправилась домой. Туда надо было ехать трамваем через полгорода. В вагоне было прохладно и пусто, шел он быстро, но в темноте движенья было почти не видно. Василиса села в конце салона. Я присел рядышком и всю дорогу ей что-то рассказывал. Но она всю дорогу просидела без слова, прильнув щекой к стеклу и смотрела в никуда.
На меня она тоже не реагировала, и я даже на мгновение испугался, что она уже не видит меня. Но тут, обгоняя трамвай по дороге промчался автобус с проблесковыми маячками.
— Девушка, — спросил я, — а вы не подскажете, куда идет автобус за номером «02»…
Она улыбнулась краешками губ.
Может, она меня и не видела, но слышала точно.
Затем был ее дом, подъезд, лифт, похожий на пыточную клеть и с запахом то ли карцера, то ли клозета.
Василиса попыталась захлопнуть перед мои носом дверь, и ей это удалось. Почти удалось — я легко прошел через дверь.
— К вам можно? — спросил я.
— Нельзя.
— Да уже поздно — зашел уже.
Василиса сбросила куртку, хотела переодеться в домашнее, потянула, было за низ свитера, и я невольно оцепенел. Но она остановилась и повернулась ко мне:
— Хоть отвернись! Не подсматривай!
— Ну вот еще. Меня же нету, я не существую. А как может подсматривать тот, кого не существует?
Василиса махнула рукой и осталась в том, в чем была. Пока она готовила ужин, я сидел в уголке кухни:
— А не проще ли смириться? К чему все это?
— Прямо мои мысли, — заметила Василиса. — Я об этом думала полчаса назад.
— И что надумала?
— Решила, что покоряться безумию глупо. Сегодня мне видишься ты, завтра, возможно, увижу еще десять призраков и решу, что я Жанна д'Арк.
— Ты не Жанна д'Арк…
— Ну и я о том же…
— Но ведь ты и так со мной разговариваешь — клянусь, мне больше не надо. Да и вдруг… Вдруг болезнь сама пройдет.
Садясь за трапезу она отрицательно покачала головой:
— Не надо заниматься самолечением.
Затем она улеглась спать, не раздеваясь, лишь укрывшись войлочным одеялом.
Я сел в кресло напротив и глядел как она спит. Она часто просыпалась, проверяя, на месте ли я.
Лишь
Ну что ж — пусть поспит спокойно до утра.
А утром…
А утром я вернулся.
Прошел тихо и уселся на кухне, ожидая когда она проснется.
— Доброе утро, — сказал я ей, когда она вошла на кухню.
Ответом мне был горький вздох:
— Угу…
— А почему «угу» а не «ага»?
— Да ведь утро же… Еще не проснулась.
Поела она на скорую руку — кофе, бутерброды. За завтраком читала какую-то толстую книгу.
— А что читаешь? — спросил я.
— Историю Испанской инквизиции…
— Ну и как?…
— Забавная это вещица — испанская инквизиция.
Сразу после трапезы стала одеваться.
— Поехали? — позвала меня из прихожей.
— Да ладно, могу и здесь подождать.
— Нет уж, поехали — все же из-за тебя собралась.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Что у нее было на уме, я не знал. Она же мне не сообщала, вероятно, боясь спугнуть.
Мы проезжали мимо больниц, мимо церквей… Дорога была мне знакома — хотя в городе было мало дорог, которые я бы не знал. Мы возвращались к нашему институту.
Но не доехав одну остановку, Василиса вышла из троллейбуса. Это был студенческий квартал. И действительно — Василиса направилась к одному зданию, вошла, поднялась по лестнице, прошла полутемным коридором. Постучала в нужную дверь, толкнула ее — заперто, постучала опять. Я прошел сквозь стену, осмотрелся — берлога явно мужская. Вернулся к Василисе.
— Нету там никого. Но если хочешь, могу попробовать открыть дверь.
Василиса покачала головой: не надо…
Дальше по коридору сидели и курили ее сокурсники, она подошла к ним, поздоровалась и спросила какого-то Витю.
— А на кой он тебе нужен? Ответили ей вопросом на вопрос, — По какой причине ты его ищешь?…
— Причина эта, — ответила Василиса, — стоит за моим плечом и дышит мне в спину.
Ребята посмотрели в указанном направлении и сквозь меня. Конечно же на мне их взгляд не задержался.
— А, тогда понятно. Так бы сразу сказала, мол рехнулась и ищешь родственную душу. Да на базар он пошел… Можешь его у нас подождать, чайку попьешь, согреешься. Только заварка у нас старая и кипяток остыл вовсе.
Василиса покачала головой побрела прочь.
Благо базарчик был недалеко и не столь большой — разминуться с кем-то по дороге к нему было трудно, а найти кого-то там — проще простого.
Наш случай не стал исключением — мы нашли его в ряду, где он покупал куриные яйца. Яйца эти были мелкими, грязными, и как следствие — недорогими. Собственно все эти эпитеты можно было бы применить и к самому базарчику.