Наследство в глухой провинции
Шрифт:
Вчера я толком ничего не успела рассмотреть, но и беглого взгляда было достаточно, чтобы догадаться: в этих многочисленных шкафах меня могут ждать приятные сюрпризы… И вовсе не скелеты!
Странно даже, что такой дом никто не попытался навестить с целью наживы. Но видимо, тихая улочка, на которой все друг друга знают, недремлющее око соседей — окна Лидиного дома выходили на теткин двор — отпугивали воров.
— Лар, можно я еще посмотрю, есть ли здесь книги в других комнатах? — заглянула в кухню Валерия.
— Конечно–конечно, пойдем, я тебе покажу, где они есть. У моей тети в каждой комнате полка с книгами.
Я показала ей то, что сама разведала лишь вчера, и вернулась в кухню. Михайловский сидел за столом, оплетая своими длинными ногами табурет, и попивал чай. Он скосил на меня глаз, как будто не он был у меня в гостях, а я у него.
Напрасно я надеялась, что он заговорит. Временами Федор Михайлович лишь бросал на меня изучающий взгляд из–под своих густых ресниц, как из–за неплотно прикрытых штор. Вот уж никогда бы не подумала, что передо мной мент. Он походил на кого угодно, в первую очередь на киноактера, на диктора центрального телевидения, на певца… Что заставило его заниматься такой неблагодарной, как милицейская, работой?
Впрочем, я поторопилась со своими выводами. Внешностью, может, и не походил, но стоило заглянуть в его глаза… Взгляд выдавал его милицейскую натуру.
— И все же, Лариса Сергеевна, с чего вы взяли, что вашу тетушку убили? — наконец открыл рот мой странный гость. — Наверное, успели поговорить с кем–то из местных. А они, понятное дело, всегда осведомлены лучше официальных лиц.
Как волка ни корми… До чего же занудный мужик! Почему да отчего… В детстве мы над такими посмеивались: «Чека не спит, Чека не дремлет!» Только как бы я над ним в душе ни смеялась, отвязаться от него простым молчанием вряд ли удастся. Да и если я скажу, вряд ли моей соседке это доставит какие–то неудобства.
— Вы правы, я говорила об этом с соседкой. Она рассказала, будто у тети Липы накануне гибели появился новый любовник. Намного ее моложе, в то время как прежде у нее был другой, как говорится, постоянный. Какой–то местный бизнесмен.
— Наслышаны, — неприязненно отозвался Михайловский.
— Вы сталкивались с ним по своей основной работе? — не могла не подколоть я.
— К сожалению, нет, — буркнул он и опять замолчал.
— И еще Лида сказала, что не заметила у тетки каких–то особых чувств к этому мужчине. Кстати, очень красивому.
— То есть Олимпиада Киреева встречалась с ним с какой–то особой целью?
— Ну да, с разведывательной, — сказала я.
До чего дурацкий у нас получался разговор. Мы пикировались, как дети, причем я говорила совсем не то, что хотела. А он выдавал слова порционно, словно предварительно каждое из них взвешивал.
— Интересно девки пляшут, — пробормотал он и уставился в чашку — собирался, что ли, на дне ее отыскать истину?
В доме надолго воцарилась тишина. Ну и гости у меня! Каждый занимается своими делами и почти не обращает на хозяйку внимания.
— Скажите, а вещи Леры теперь пропали? — спросила я, чтобы светски поддерживать разговор, если мужчина сам этим не занимается.
— Еще чего, — встрепенулся Михайловский. — Я тут же позвонил ребятам в Сочи. Разве можно оставлять такие случаи без внимания? И без наказания. А у них, между прочим, из брянской группы девушка пропала. Пятнадцатилетняя. И обнаружили ее исчезновение почти сразу, но не могли догадаться, где искать. Мой звонок оказался кстати. Думаю, этой горничной несладко придется. Как видите, наводчицы бывают не только у воров, но и у сексуальных маньяков…
— Хотите еще чаю? — спросила я, потому что мой гость опять задумался — до чего общительный собеседник!
— Нет, спасибо, больше не хочу.
Наконец–то я его напоила!
— Пойдемте тогда в гостиную, — сказала я, — все–таки там кресла, можно сидеть и молчать с куда большим комфортом.
Так мы сидели и думали каждый о своем, пока мне первой это не надоело. Молчать я смогу и в одиночестве.
Судя по всему, и он, и Валерия чувствовали себя в моем наследном доме превосходно. Словно они знали меня сто лет, половину из которых прожили со мной в этом самом доме.
— Простите, Федор Михайлович, за бестактный вопрос, но, если не секрет, сколько вы получаете?
— Денег?
— Заработной платы. Взятки можно не считать. Валерия перестала читать и в испуге уставилась на отца.
Кажется, эта тема была для него крайне болезненной.
— Шесть тысяч, — нехотя ответил он.
— То есть двести долларов в месяц. В день — примерно двадцать. Сколько бы вам понадобилось времени, чтобы раскрыть убийство?
— «Каменскую» смотрите? — поинтересовался он.
— Не угадали. Мой любимый сериал «Секс в большом городе»!
То, что случилось после моих слов, несказанно удивило: Михайловский смутился и оглянулся на чересчур упоенно читающую дочь.
Мне же было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Давайте баш на баш: я остаюсь осматривать ваши местные красоты, а вы соглашаетесь на меня поработать. Как частный детектив.
Это уже была наглость. Можно подумать, что, согласившись осматривать пресловутые красоты, я делаю одолжение Михайловскому. Но он отреагировал вовсе не так, как я ждала.
— Да, вас тихоней не назовешь, — медленно протянул он, — и давно это вам в голову пришло? Насчет расследования.
— Только что, — любезно пояснила я. — Так сколько времени?
— Думаю, дня два–три.
— Округлим до пяти. Вы согласитесь за сто долларов провести для меня расследование и установить, кто убил мою тетку?
— Этим делом занимались костроминские ребята…
— Для которых вы — начальство, не так ли?
— Хочется уточнить: преследующее личные цели, — насмешливо покивал он.