Насмешка
Шрифт:
— Гаэрд, я догоню! — крикнул он и добавил тише. — Только вспорю еще парочку брюх.
Дальвейг и этого не слышал. Он взлетел в седло верного скакуна, как только тот догнал его.
— Опять нас заманивают, дружок, — шлепнул его по шее Гаэрд. — И мы позволим заманить нас. Вперед!
Конь тяжело шел по сугробам, пока не выбрался на более удобное место, утоптанное людскими ногами и лошадиными копытами, побежав быстрей. Они шли по следам копыт, и порой ласс видел Лиаль, которую словно нарочно показывали ему прежде, чем вновь скрыться за деревьями. А вскоре они выскочили на другую тропу, более узкую, чем та, по которой ехал обоз.
Гаэрд
— Святые, — хрипло выдохнул он и стиснул зубы.
Неожиданно похитители свернули в сторону, и Дальвейг натянул поводья, вынуждая Ветра снизить скорость. Конь недовольно заржал, но послушался, и к повороту подбегал уже неспешной рысцой, давая хозяину подготовиться к нападению, если оно последует. Однако, никто не напал на них, и Дальвейг позволил жеребцу вновь ускориться. Их преследование закончилось неожиданно, когда Ветер ворвался в небольшое поселение.
Никто не кинулся на него, напротив, маленький мальчишка, застывший за забором приземистого дома, смотрел без страха, но с нескрываемым любопытством. Еще у одного дома женщина разметала снег, очищая дорогу от крыльца до калитки. Лаяли собаки, сидевшие на цепи, но спускать их на незваного гостя никто не спешил. Даже лошади похитителей стояли спокойно с поводьями, накинутыми на колья забора одного из дальних домов, словно лассу указывали, куда ему стоит направиться.
Гаэрд тронул поводья, и Ветер неспешно приблизился к тому дому. Из дверей вышел слепой старик и поманил мужчину рукой, вновь скрываясь в доме. Тихо выругавшись, Гаэрд велел Ветру ждать и спешился. Он вошел в резную калитку, только сейчас обратив внимание на то, что этот дом казался, если не богаче, то более искусным. Он был выше остальных и больше. Резной оказалась не только калитка, но и ставни на окнах, и крыша была выложена черепицей, в отличие от соломенных крыш остальных домов. Впрочем, если это и был дом слепца, то ему было все равно, как выглядит его жилище. По крайней мере, так подумал благородный ласс.
Мужчина подошел к двери, поджал губы и решительно потянул за ручку, внутренне готовый отразить нападение. И вновь никто не спешил бросаться на него. Гаэрд прошел дальше и оказался в большой, светлой, хорошо протопленной комнате. Рядом с очагом возилась женщина, бросившая на чужака настороженный взгляд. В стороне от нее стоял стол, за которым в кресле с высокой резной спинкой восседал слепой старик. Недалеко от него сидела Лиаль, угрюмо взирающая на свои руки, сложенные на поверхности стола. За ее спиной стоял мужчина, опоясанный мечом, чей взгляд был прикован к Дальвейгу, стоило ему войти в дом.
— Садись, доблестный муж, — сказал слепец, безошибочно угадав, где остановился Гаэрд.
Лиаль приподнялась при приближении ласса, но воин, стоявший за ней, положил руку на плечо лаиссе, и она вернулась на свое место. Гаэрд сузил глаза, проследив за грубой дланью, коснувшейся хрупкого плеча Лиаль, но пока промолчал, выжидая, что будет дальше.
— Ты его принес, — восторженно прошелестел старик. — Дай.
Гаэрд взглянул на сухую старческую ладонь и скрестил на груди руки, коротко ответив:
— Нет.
Слепец подался вперед, жадно принюхиваясь, словно мог на запах ощутить то, что так волновало его.
— Он приснился мне, — проскрипел вдруг старик, откидываясь на спинку своего кресла. — Я видел Силу, и моя душа потянулась к ней. Эта вещь не должна принадлежать простому смертному, она для меня.
Дальвейг приподнял брови в насмешливом изумлении. Он перевел взгляд на Лиаль и уже не отводил его, подарив взволнованной девушке улыбку.
— Ты — видящий, старик, — заговорил благородный ласс. — Я слыхал о таких, как ты. Не скажу, что считал людей, способных видеть тайную суть вымыслом. Королева Катиль стала примером того, что небывалое существует. Есть провидцы, есть заклинатели, есть видящие. Но все они так же смертны, как и прочие люди. Бессмертны лишь Высшие Силы, но ты не они, старик.
— Как ты смеешь! — гневно воскликнула женщина, стоявшая у очага. — Ты всего лишь ласс, одаренный властью и землями. Ты — человек, обласканный человеком. Старец же Вильтран отмечен Святыми! И пусть он смертен, но не прост, как ты, ласс!
Гаэрд мазнул по женщине взглядом и вновь повернулся к Лиаль. Он протянул через стол руку, и лаисса потянулась к нему. Их пальцы встретились, и мужчина ласково погладил девушку, накрыв ладонью ее руку.
— Прост? — переспросил он. — Святые так же оказали мне свою милость, избрав хранителем той Силы, на которую покушается старец Вильтран. И ежели я был избран, а старец увидел и возжелал, то кто же он? Вор?
Звякнул обнаженный меч, и из угла вышел еще один мужчина. Дальвейг бросил на него взгляд через плечо, но не проявил и толики беспокойства.
— Это вещь нужна мне, — произнес старик, поднимая руку и останавливая возмущенного мужчину. — Дай добром.
— А что ты будешь с ней делать, старик? — спросил Гаэрд. — Положишь рядом и будешь наглаживать, словно под твоей рукой кот? Меч живет лишь в бою. Ты не сможешь дать ему то, что он хочет. Знай же, старик, что за ним идут более могущественные охотники, чем твои воины. Опасные, коварные, злые. Ты не сможешь защитить клинок от них, но в их руках он станет смертельно опасным для каждой твари, живущей на земле. Я увезу его и скрою от всех. Что сделаешь ты?
— Он мне нужен, — упрямо повторил старец и опустил голову на грудь. — Сила, я ее чувствую. Дай…
Устало прикрыв глаза, Гаэрд вновь подался вперед. Лиа с тревогой следила за лассом. Теперь она накрыла руку мужчины своей ладонью.
— Мы не хотим никого убивать, — снова заскрипел надтреснутый старческий голос. — Ты ведь это уже понял, ласс. Отдай меч, забирай свою женщину и уходи. Ежели тебе будет угодно, ты можешь остаться, вас накормят, дадут ночлег.
— Коли воспротивлюсь? — спросил Гаэрд, и так прекрасно понимая, что ему ответят.
— Она умрет, — вздохнул слепец. — Эта женщина — единственное, что ты ценишь так же сильно, как меч. — Старик снова вздохнул и кивнул мужчине, стоявшему за спиной лаиссы.
Тот шагнул к девушке, приставляя к ее горлу нож. Лиа вскрикнула, попыталась отпрянуть, но лишь задела лезвие, и кровь выступила на нежной коже лаиссы. Гаэрд с яростью взглянул на того, кто ранил его возлюбленную, затем вцепился в рукоять Халидура.
— Не успеешь, — произнес воин. — Не успеешь, ласс.
— Ежели, — слова дались Дальвейгу неожиданно трудно, — ты сделаешь это…