Настанет день
Шрифт:
— Хеймаркетская больница, — произнес он. — Она ближе всего. Понимаете?
Она быстро кивнула, и он понял, что она реагирует на его интонацию, а не на слова, и они стали прокладывать путь сквозь толчею, и им начали уступать дорогу. Дэнни несколько раз выкликнул: «Cerco un’ ostetrica! Un’ ostetrica! C`e qualcuno che conosce un’ ostetrica?» [39] — но в ответ получал только сочувственные покачивания головой.
Они выбрались из толпы; женщина выгнулась, застонала негромко и напряженно, и Дэнни подумал, что
39
Ищу акушерку! Акушерку! Кто знает какую-нибудь акушерку? ( ит.)
Они миновали несколько кварталов. За это время Дэнни успел оценить, насколько она красива даже в мучениях. Неизвестно, благодаря им или вопреки, но она была прекрасна. Уже на подходе к больнице она обвила его шею руками и все повторяла ему в ухо: «Dio, aiutami. Dio, aiutami».
Дэнни ввалился вместе с ней в первую попавшуюся больничную дверь, и они оказались в коричневом коридоре с полами из темного дуба, тускло-желтыми лампами и одной-единственной скамейкой. На скамейке, положив ногу на ногу, сидел врач и курил папиросу. Они шли к нему по коридору, а он просто сидел и смотрел на них.
— Что вы здесь делаете? — спросил он.
Дэнни, по-прежнему державший женщину на руках, произнес:
— Вы что, серьезно?
— Вы вошли не в ту дверь. — Он погасил папиросу в пепельнице, встал и внимательно оглядел женщину. — Давно у нее схватки?
— Воды отошли минут десять назад. Больше я ничего не знаю.
Врач положил ей одну ладонь под живот, а другую — на темя. Затем смерил Дэнни спокойным и непроницаемым взглядом.
— Эта женщина уже рожает.
— Я знаю.
— У вас на руках, — уточнил доктор, и Дэнни чуть не уронил ее.
— Ждите здесь, — произнес врач и исчез за двойными дверями в середине коридора.
За ними что-то загромыхало, и вскоре доктор появился снова, с железной каталкой, одно колесико которой проржавело и издавало пронзительный скрип.
Дэнни опустил женщину на каталку. Глаза у нее теперь были закрыты, дышала она все так же прерывисто. Дэнни посмотрел на свои мокрые руки и грудь. Оказалось, что они перепачканы кровью. Он показал свои руки доктору.
Врач кивнул и спросил:
— Ее фамилия?
— Я не знаю, — ответил Дэнни.
Услышав это, доктор нахмурился; потом он повез каталку мимо Дэнни и через все те же двойные двери, и Дэнни услышал, как он зовет медсестру.
В конце коридора Дэнни отыскал ванную. Бурым мылом он вымыл руки до плеч, глядя, как кровь розовым водоворотом закручивается в раковине. Перед глазами у него стояло лицо этой женщины. Нос с легкой горбинкой, припухшая верхняя губа, едва заметная, из-за смуглости кожи, родинка под подбородком. В ушах у него отдавался ее голос, и он до сих пор ощущал руками ее бедра и зад.
В дальнем конце коридора он обнаружил маленький зал — приемную. Он прошел туда и сел между пациентами — перевязанными и шмыгающими. Один парень снял черную шляпу-котелок, и его в нее вырвало. Он заглянул в шляпу, потом с озадаченным видом огляделся. Осторожно поставил шляпу под деревянную скамью, вытер рот платком, откинулся назад, привалившись к стене, и закрыл глаза.
Некоторые сидели в медицинских масках, время от времени заходясь сырым кашлем. Дежурная сестра тоже была в маске. Никто не говорил по-английски, кроме извозчика, которому переехало ноги телегой. Он поведал Дэнни, что это случилось вот прямо тут, перед входом, а то бы он, ясное дело, потопал в настоящую больницу для американцев. Несколько раз он косился на подсохшую кровь у Дэнни на животе, но ничего не спросил.
Вошла смуглая плотная женщина с тоненькой, почти желтой дочерью-подростком. Девочка кашляла без остановки, в груди у нее при этом гулко клокотало. Извозчик первым потребовал у медсестры маску, но к тому времени, как миссис ди Масси отыскала Дэнни в приемной, сам он тоже сидел в маске, чувствуя себя глуповато и как-то пристыженно.
— Почему вы в этой штуке, полисмен Дэнни? — спросила миссис ди Масси, присаживаясь рядом с ним.
Дэнни стянул маску:
— Здесь только что была очень больная женщина.
— Сейчас многие болеют, — произнесла она. — Я советую свежий воздух. Советую, пусть выходят на крыши. Все говорят, я сумасшедшая. И сидят дома.
— Вы слышали, что…
— Тесса, о да.
— Тесса?
Миссис ди Масси кивнула:
— Тесса Абруцце. Вы ее сюда донес?
Дэнни кивнул.
Она хихикнула:
— Вся округа язык чешет. Говорят, вы не так силач, как кажешься.
— Неужели? — улыбнулся Дэнни.
— О да, — ответила она. — Говорят, коленки гнулись, а Тесса не такая тяжелая.
— Вы сообщили ее мужу?
— Пф-ф! — Миссис ди Масси ударила кулачком воздух. — Нет мужа. Только отец. Хороший человек. Но дочь…
— Значит, вы ее не особенно уважаете, — заключил Дэнни.
— Я бы плюнула, — проговорила она, — но пол чистый.
— Тогда почему вы пришли?
— Она мой жилец, — ответила миссис ди Масси просто.
Дэнни положил ей ладонь на плечо, и маленькая старушка принялась слегка покачиваться, болтая ногами, не достававшими до пола.
Когда доктор вернулся в приемную, Дэнни уже снова надел маску, и миссис ди Масси последовала его примеру — из-за мужчины лет двадцати пяти, работавшего, судя по одежде, в грузовом железнодорожном депо. Перед стойкой он упал на колени и оставался в таком положении, хрипло дыша, пока медсестра не обошла стойку и не помогла ему подняться на ноги. Он шатался. Его глаза, покрасневшие и влажные, явно не видели ничего вокруг.
Дэнни снова нацепил маску, потом зашел за стойку, взял еще одну для миссис ди Масси и еще несколько для остальных. Раздал их и снова сел, чувствуя, как каждый его выдох возвращается назад, обжигая ему нос и губы.