Настенька
Шрифт:
И тут вдруг из толпы выскочила всклокоченная и разъяренная Матрёна.
– Это что же, люди добрые, такое делается? — заголосила женщина.
Все сразу притихли и посмотрели на неё.
– Где ж это видано, так над девкой издеваться? — закричала на родных Данилы подруга, указывая на меня рукой, — Ведь она одна одинешенька, сирота сиротинушка! Нет у неё никого, кто за неё заступится.
Подруга, потрясая в воздухе руками, с ненавистью посмотрела на Хворостовых.
– Живой душе могилу
Вперёд выступил отец Данилы:
– Ты, Матрёна, иди куда шла, — примирительно проговорил он, — Это дело наше, семейное.
Женщина вспыхнула яростно:
– А ты мне не указывай! — снова взъярилась она, — Это дело общее, ежели сироту обижают. Да были б живы её отец с братьями, они бы с вас, иродов, ответ стребовали честь по чести. Но ничего, всё вам на судном дне припомнится, всё!
В толпе послышался одобрительный гул. Видимо многие были недовольны, и приняли правоту слов Матрёны.
Она обвела толпу зевак яростным взглядом и остановилась на побледневшей Любаше.
– А ты, шкыдра бесстыжая! — принялась распекать её женщина, — Нет у тебя ни стыда, ни совести! С чужим женихом легла. Видно мать твоя не научила тебя уму, разуму. Гляньте-ка, стоит тут скромная, глаза свои прячет бесстыжие. Что? Хороши ночки лунные?
Люба от обидных слов вспыхнула и побагровела.
– Ты за языком своим следи, — вступилась за Любашу женщина в цветастом платке, судя по схожести внешности, это была её мать.
– А ты меня не затыкай, — тут же ответила ей Матрёна, — Да пол деревни её бесстыдство своими глазами видело. Все её прелести рассмотреть успели. Тьфу!
– Угомонись, Матрена! — окрикнул её старший Хворостов.
– Я теперь ваш двор стороной обходить буду, семь верст в обход дам, — смерила она того презрительным взглядом, — И ты, Степанида, дорогу в мой дом забудь.
Женщина горестно вздохнула, с упреком посмотрев на свою дочь.
– Настя! Настенька! — снова послышался крик Данилы.
И это стало для меня последней каплей.
Что было потом, уже не помнила. Только рассеянно отмечала, как мелькают вокруг чужие лица и дома, затем деревья и кустарники. А ещё боль в груди. Давящая. Мучительная. Нестерпимая.
И вдруг… тишина. Нет никого. Только лес, далёкий щебет птиц, высокий песчаный утес и… озеро. Холодное, глубокое, манящее.
Глава 34
– Ох, дурная! Что удумала!? – громкий яростный крик заставила меня раскрыть глаза.
Надо мной нависал злющий блондин и усиленно тряс меня за плечи. Я лежала на песчаной косе возле озера, вся мокрая.
– Дурная! Какая же ты дурная! – снова закричал на меня он, а затем с силой прижал меня к своей груди и крепко
Мои веки снова закрылись, и я расслабилась в его сильных руках.
– Поцелуй меня, ветер, - попросила я его робко.
Он напрягся, помедлив немного, но затем наклонился и прижался своими твёрдыми губами к моим. Поцелуй длился не долго, и был странно-горьким.
– Что? – грустно усмехнулся блондин, глядя на меня усталыми глазами, - Не то?
Я промолчала, закусив губу, а потом решилась:
– Возьми меня, я буду твоей, - сказала я и тут же растерялась.
Очевидно, этого он никак от меня не ожидал, что даже на несколько длинных секунд завис, ошарашено моргая. Затем его лицо нахмурилось, брови сошлись над переносицей.
– В отместку себя предлагаешь? – рассердился дух ветра, - Отомстить ему хочешь? Ты за кого меня держишь?
Он уже хотел оттолкнуть меня от себя, но я не позволила, уцепившись за его руку и уткнувшись ему в плечо.
– Прости, - прошептала я, проглатывая слёзы, - И спасибо.
Он снова прижал меня к своей груди и тихо спросил:
– Зачем ты это сделала?
Мысли как-то рассеянно крутились в моей голове. О чём он? Что сделала? Он про озеро?
– Я не знаю, - честно призналась я, - Я вообще не помню, как тут оказалась. Меня словно привела сюда какая-то неведомая сила.
– Сила, говоришь? – раздражённо протянул ветер, и я почувствовала, как он весь напрягся.
– Только не говори, что это…
– Да.
– Водяной?
– Да.
– Но как? Я же была в селе, - недоумевала я.
– Он сделал это не один, - сказал он хмуро.
После этих слов парень поспешно поднял меня на руки, и направился в сторону деревни.
***
Прошло несколько дней, в течение которых я просидела дома под усиленным присмотром своей домовой нечисти и подруги Матрёны. В качестве добровольных сиделок при моей персоне периодически выступали сёстры Морозовы. Видимо девушки всерьёз беспокоились за моё психическое состояние, опасаясь суицидальных мыслей и намерений. Я не спорила и не сопротивлялась, видя их искреннюю заботу и доброе отношение.
Говорят, время лечит. Нужно только подождать, и со временем чувства притупятся. Не знаю, не уверена. Сейчас же мне было так же невыносимо больно, как и в тот злополучный вечер, когда я застала их вместе.
В прошлой жизни с подобной ситуацией мне помогла справиться работа. Я с головой ударилась в карьерный рост, компенсируя отсутствие счастливой личной жизни полученными материальными благами. Неужели я вновь повторила свою судьбу? Меня снова предал любимый человек, и я вновь, как и тогда, вынуждена склеивать себя по кусочкам, собирать части своего разбитого сердца и медленно сшивать раны.