Настоящий полковник
Шрифт:
Стоп!
Вот и еще одна заинтересованная в компромате сила. Военные! Потому что Боровицкий и власть, а теперь власть и неизвестно кто, эксплуатируют военный аэродром. С ведома и при возможном попустительстве бывшего на встрече высокопоставленного работника округа.
Это уже гораздо интересней.
Военные — та сила, которая может встать над местной дракой. Или влезть в драку для того, чтобы потянуть одеяло на себя. Для чего им надо будет вытянуть с нар его, Зубанова. Который знает
Вариант?
Вариант!
Правда, теоретический, так как компромата нет. Компромат выдуман.
Но все равно вариант. Потому что, как обернется дело в будущем, — неизвестно…
Больше полковника не беспокоили. Допрашивали вяло, для проформы, чтобы только заполнить очередной, для отчета о проделанной работе, бланк. Били мало и несильно. И быстро отправляли в камеру.
То, что почти не били, — хорошо.
То, что не разговаривали, не торговались, — плохо. А может, очень плохо. Это — как повезет…
Через неделю в камеру вошел человек в хорошо сидящем штатском костюме.
— Майор Федеральной службы безопасности, — представился он.
— Гэбэшник?
— Можно и так. Раньше, когда было государство, было ГБ. Теперь ФСБ.
— Я нанес какой-то урон обороноспособности страны?
— Никоим образом! Я здесь неофициально.
— Зачем?
— Насколько я знаю, мы коллеги?
— Мои коллеги — пенсионеры. А вы, я так понимаю, пока еще служите?
— Служу.
— Ну значит, мы по разным ведомствам. Так что задавайте свои вопросы.
— Вопросов как таковых у меня нет Есть интерес к вашему бывшему шефу. В связи с рядом других дел.
— К Боровицкому?
— Совершенно верно. Как вы думаете, кому была выгодна его смерть?
— Всем.
— Можно точнее?
— Точнее некуда. Его смерть была выгодна всем.
— Тогда я поставлю вопрос по-другому. У него были враги?
— Были.
— Кто?
— Я же говорю — все.
— Но кто-то больше?
— Все одинаково.
— Такого не бывает!
— У удачливых бизнесменов бывает.
— Я так понимаю, что вы не хотите отвечать на мои вопросы?
— Напротив — отвечаю на все.
— Наверное, вы не вполне верно истолковываете мой к вам приход. Мы не ставим целью облегчить задачу следствию, напротив, мы бы хотели помочь вам.
— Я бы тоже хотел.
— Но для этого нам надо определить круг потенциальных врагов Боровицкого. Тех, кто мог организовать на него покушение.
— Милиция считает, что это сделал я.
— Мы придерживаемся иного мнения. И хотели бы утвердить в этом мнении следствие. Но для этого нам надо знать, чьи интересы задевал Боровицкий и чьи вы.
— Я?
— У нас создалось впечатление, что следствие ведется предвзято. И мы с вашей
— Наверное, потому, что отпечатки моих пальцев были обнаружены на винтовке.
— Через два дня после того, как винтовка была найдена.
Это было уже интересно.
— Мы предполагаем, что вы не стреляли из винтовки, на которой были обнаружены отпечатки ваших пальцев.
А это уже совсем интересно.
— Мы предполагаем, что отпечатки появились после. И что вы невиновны.
— Приятно слышать.
— Отсюда возникает вопрос — почему убийцу хотят сделать из вас?
— Может быть, потому, что у меня были причины для мести Боровицкому.
— Равно как у других. Боровицкого, как утверждаете вы, не любят все.
— Тогда потому, что у меня нет алиби.
— У четверти населения города нет алиби. Отсутствие алиби не может быть основанием для обвинения в преступлении. Тем более в таком.
Мы предполагаем, что существуют какие-то иные причины удержания вас здесь! Какие?
Ах вот оно что?
— И для того, чтобы помочь вам, мы должны понять, чем вы не угодили милиции или власти. Чем?
— Может, они думают, что я деньги у них занимал? И вернуть забыл. Отчего они так на меня взъелись. Или, сам того не зная, дочь главы администрации… Ну вы понимаете.
Майор очень широко и очень дружелюбно улыбнулся.
— Зря вы так! Мы хотим вам помочь.
— Я тоже. И потому пытаюсь представить, чем я не угодил сильным мира сего.
— Соблазненной дочкой?
— Ну, может быть, женой. В темноте, знаете, возраст определить трудно.
— Но, может, какие-нибудь более серьезные причины?
— Есть! Вы правы, есть и более. Должен вам сообщить, что ваш начальник милиции имеет нетрадиционную, в смысле личной жизни, ориентацию. И, пользуясь своим служебным положением, склоняет меня к сожительству путем обвинений в убийстве и подтасовки данных криминалистической экспертизы.
— Зачем вы юродствуете? — напряженно и уже без улыбки сказал майор ФСБ. — Мы действительно хотели вам помочь…
— Если вы хотите мне помочь, удовлетворите силами ФСБ потребности начальника милиции…
— Козел!
— Это как вам угодно.
— Глупо! — сказал майор, вставая. — Сгниешь здесь зазря. А мы бы тебя вытащили. Запросто вытащили.
— За мое хорошее поведение?
— За нормальное, человеческое поведение. Которое не ставит под удар других людей.
— Хорошо. Я понял.
— Тогда подумай, что для тебя лучше. И где для тебя лучше — здесь или на свободе. Майор встал и пошел к двери.
— Надумаешь — позови меня. И через день будешь там, за забором. А если не позовешь… То пеняй на себя.