Наталья Гундарева
Шрифт:
Приглашение Гундаревой горячо поддержал Володин, влюбленный в актрису еще со времен «Банкрота»...»
Уже не раз испробовав такие «приемы», как мощь эмоционального выплеска, открытого темперамента, Наталья Гундарева в «Осеннем марафоне», по ее собственному признанию, занялась «ломкой собственной же манеры». Манеры (необходимо это уточнить), сложившейся в предыдущем кино– и театральном опыте, но отнюдь не в «грузе пережитого», где самоуглубленность и трезвая оценка реальности с каждым годом все более уверенно приводили Наталью Гундареву к женской и – шире – человеческой мудрости.
«...Прочитав прекрасный сценарий Александра Володина, не сомневалась ни одной минуты – роль моя! – рассказывала Гундарева в интервью „Советской культуре“. – Одновременно понимала ясно, что намаюсь до потери пульса, –
Ломка была мучительной, но она, как ни парадоксально это прозвучит, освобождала актрису от штампа «плотских, бездуховных героинь», приближая ее к более яркому и сильному использованию собственной природы.
Для меня несомненно, что Нина Бузыкина явилась из сложнейшего сплетения черт личности самой актрисы и Дуси из «Осени», потому что характер, явленный в «Осеннем марафоне», воспринимался, с одной стороны, как типично бытовой, лишенный каких бы то ни было ярких красок, с другой же – необычайно достоверный и именно от этого остро драматический, вызывающий не просто сопереживание, а глубокую и абсолютным большинством зрителей разделенную тоску по несбывшейся жизни.
...Когда Нина, остановив аэропортовский автобус, выскакивает из него и дает пощечину Бузыкину, а потом уезжает в такси, Бузыкин в бессильном отчаянии пинает невесть как оказавшуюся на обочине дороги нарядную коробку с тортом и больно разбивает пальцы ноги об упрятанный в ней кирпич. Эта метафора, долженствующая вызвать смех, вызывает слезы, потому что именно ей довелось стать в фильме «Осенний марафон» этим самым густо сконцентрированным, акцентирующим знаком несбывшейся жизни. Ни у кого, ни у одного из многочисленных персонажей фильма не сбылось то, о чем мечталось, чего так страстно и так естественно хотелось достигнуть...
Но если всем персонажам в той или иной степени свойственно переживать это свое несбывшееся достаточно открыто, Нина, кажется, и от себя самой пытается спрятать глубокую неудовлетворенность жизнью. Именно это чувство неудовлетворенности Наталья Гундарева обозначила очень точно и глубоко индивидуально, не только как опытная актриса, но и как человек, женщина, отнюдь не понаслышке знающая, что это такое – сильная ранимость, ощущение собственного достоинства, но и собственного несовершенства, в котором, быть может, и кроется корень если не всех, то многих бед, чувство глубокой обиды, неразделенной, день ото дня угасающей любви, страх одиночества и постепенное унизительное привыкание к этому будущему одиночеству и к сегодняшней недооцененности и непонятости...
Сложный клубок чувств, сомнений, надежд и – невозможность выразить все это открыто, необходимость все прятать глубоко в себе, позволяя только в затравленном взгляде и коротких, спокойным тоном сказанных репликах показать ту боль, с которой сжилась эта женщина.
«Гундарева говорила о Нине Евлампиевне, Бузыкине, Аллочке не как о персонажах фильма, а как о живых людях, испытывая к ним всю полноту чувств, – писал Виктор Дубровский. – Об Аллочке, например, она говорила, не скрывая своего раздражения: „Не понимаю, что он в ней нашел, в этой своей любовнице...“ Определенными были ее чувства и к Бузыкину. Она его любила. Любила, несмотря ни на что; продолжала любить, не будучи в состоянии бороться со своим чувством. Конечно, Нина Евлампиевна догадывается об измене мужа и глубоко от этого страдает. Но она не покажет этого, более всего не желая, чтобы ее пожалели. Она закрывается, прячет от окружающих свою боль. Да, она страшится одиночества; да, она боится потерять чувство человека, с которым прожита большая жизнь; да, к ней в душу закрался страх. Но более всего она дорожит своим человеческим и женским достоинством. Она любит, мучается, страдает, но не теряет достоинства. И это вызывает к ней уважение и восхищение.
Так думала и говорила о своей героине
Эту способность актрисы к глубокому анализу роли с удовлетворением отмечал Г. Данелия: «Она вдумчивая актриса. У нее даже был составлен график движения характера. Она так вошла в роль, что, когда залепила пощечину Басилашвили, он после этого отказался сниматься...»
В этих двух цитатах – биографа и режиссера – есть чрезвычайно важные оценки, на которых необходимо остановиться немного подробнее.
То, что Наталья Гундарева воспринимала героев фильма как живых людей, казалось бы, совершенно естественно для актрисы такого масштаба и такой напряженной сосредоточенности на своей работе, но в контексте конкретного сюжета «Осеннего марафона» эта оценка актрисы приобретает некую двойную оптику.
Обычная житейская история, в которой герои переживают, как это принято сегодня называть, «кризис среднего возраста», когда муж после многих лет брака перестает видеть в своей жене ее привлекательность, женственность, прелесть, воспитанность, интеллект, наконец, а пытается найти все это в обаятельной молоденькой девушке, не слишком обремененной воспитанностью и интеллигентностью, но рушить семью тем не менее не собирается. История знаковая, когда на том или ином уровне каждый пережил эту ситуацию и попробовал вольно или невольно «подложить» под нее обстоятельства своей жизни. Но есть и «груз пережитого» самой актрисы – пусть ни в чем не схожий по внешним проявлениям с переживаниями героини, Нины, но пробуждающий аналогии, ассоциации, заставляющий вновь пережить то, что было некогда в своей жизни, в своей реальности. Или – то, чего не было в яви, но что жило в душе. Ведь вовсе не секрет, что очень часто люди определенного эмоционального склада проживают какие-то события так, словно они случились, а порой и «переигрывают» то, что произошло в реальности, в своей душе, в своих мыслях, не раз и не два по-новому моделируя уже минувшую ситуацию.
Наталья Гундарева принадлежала именно к этому типу людей, среди которых большинство – женщины. Этим были обусловлены многие черты ее характера и, разумеется, черты творчества.
Вот и еще одна из маленьких деталей, из которых складывалась тайна этой актрисы: включенность в жизнь на всех ее уровнях – бывшего и небывшего, чем и можно объяснить ее многие человеческие позиции, в частности, общественную деятельность. Но об этом мы еще будем говорить позже.
Сейчас важно отметить вот эту очень важную, существенную черту, благодаря которой во многом, как представляется, и получилась такой Нина Бузыкина: спокойная, интеллигентная, все понимающая женщина, более всего боящаяся растерять драгоценное чувство собственного достоинства, никогда не унижающаяся до крика или выяснения отношений, ироничная, мудрая, лишь один раз произнесшая с тихой, отчаянной и обреченной тоской: «Никому я не нужна... Как это страшно, когда ты никому не нужен... Я всем только мешаю...»
Олег Басилашвили вспоминает съемки «Осеннего марафона»: «Съемки проходили трудно, потому что мы каждый раз останавливались и переделывали сценарий, когда начиналась „прохиндиада“. Нам нужна была печальная комедия.
Мы тогда с Наташей поняли, что настоящая любовь, если она приходит к человеку, это горе. Потому что течет жизнь так-сяк, худо-бедно, но тебе не приходится насиловать себя и рядом с тобой существующего человека. Но вдруг на тебя сваливается эта громада-любовь, и ты не знаешь, что с ней делать. Ты понимаешь, что тебе приходится ломать и свою жизнь, и жизнь другого человека. Это трагедия. Вот эту путаницу страстей и чувств мы оба ощутили. И то, что Нина, жена Бузыкина, видит в нем эту боль, еще больше привязывало моего Бузыкина к ней. Если бы она устраивала скандалы, приходила, уходила... Нет, ей его жалко, и в то же время она возмущена его поведением. Она так любит его, что ей понятно, что с ним происходит. В какой-то степени ей его жаль, но помочь ему она не может... С Наташей... все было очень легко, она была естественной, такой, какая она есть. Ее органичность не позволяла рядом с ней «соврать», «прикинуться». Она являлась камертоном всех наших сцен. И мне нужно было только зависеть от нее, от тех черт в характере Нины, которые для Наташи были важны».