Натуральный обмен

Солодкова Татьяна

Я лег на постель навзничь, заложил руки за голову и закрыл глаза.

Как ни странно, я был спокоен. Ну, то есть, абсолютно. Я не пытался успокоиться и взять себя в руки, я действительно не нервничал. Помнится, таким убийственно спокойным я был перед казнью мятежников из Багряной Карадены. Это умиротворенное спокойствие оставило меня только во время самого приведения приговора в исполнение. Стало быть, во время своей казни такое тоже может случиться...

Я думал чисто механически, не испытывая даже намека на страх, да и вообще на какие-либо эмоции. Видимо,

просто пришло время, и моя история получила логическое завершение. И в этом даже нельзя обвинять министров, потому что по закону они абсолютно правы: я не Эридан и никогда им не был. И не важно, как я жил последние два года, и на какое имя отзываться привык.

***

Только к вечеру в коридоре послышался шум. Сначала кто-то спорил, потом голоса смолкли, и раздались быстрые стремительные шаги.

По мою душу, сразу же догадался я и встал. Подошел к решетке.

У Гердера был такой вид, будто еще миг, и он начнет метать молнии. Я автоматически отметил, что на его поясе нет меча. Все правильно, посещать заключенных с оружием запрещено.

А вообще, я вздохнул с облегчением, если Рею даже разрешили меня навестить, значит, Сакернавен не соврал, и им до Гердера нет ровным счетом никакого дела, опасным противником они его не считали.

– Какого черта происходит?
– с ходу набросился на меня Рейнел.
– Министры, как один, твердят, что ты написал признание, размахивают какой-то бумагой. Совсем сбрендили...
– Гердер оборвался, заметив выражение моего лица, побледнел.
– Только не говори, что ты на самом деле это сделал!

Я пожал плечами.

– Сделал. Извини.

У Рейнела глаза на лоб полезли.

– Что значит "извини"?!
– взвился он.
– Эридан, ты в своем уме?!

– Меня зовут Андрей, - спокойно напомнил я.
– Хватит ломать комедию.

Гердер оглянулся, опасаясь, что меня кто-то услышит.

– Пусть слушают, - успокоил я.
– Умереть я хотя бы могу под своим настоящим именем.

– Да какой - умирать!..
– воскликнул Гердер, потом снова себя прервал, пытаясь взять себя в руки.
– Чем они тебя взяли?
– серьезно спросил он.

– Ты же сам видел, Холдер представил доказательства на площади, - попробовал я выкрутиться.

Рей скривился.

– Это-то представление? Мел сразу сказал, что это все чушь, стоит тебе только запросить повторную проверку, он покажет нужное отображение аур, и ему, в отличие от неизвестного выскочки, поверят. Так что не держи меня за идиота, и сам им не притворяйся, - взявшись обеими руками за прутья, Гердер практически прижался к решетке.
– Говори, чем они тебя шантажировали? Кому из нас они угрожали?

Как все-таки хорошо он меня знал, сразу понял, что угрожать мне могли только кем-то из близких.

– Рей, - я покачал головой, - это не важно. Я принял решение. Так нужно, так правильно. В признании написал, что действовал один, никто ничего не знал, так что вас тронуть не должны.

– Кому из нас они угрожали?
– он вдруг просунул руки между прутьев и схватил меня за

грудки.
– Кому? Говори.

Я скосил глаза на его кулаки под своим горлом и ровным голосом попросил:

– Отпусти.

Рейнел уставился мне прямо в глаза, будто пытался найти в них ответ, потом резко выдохнул, отпустил меня, отступил на шаг назад и только потом громко выругался.

– Ты кретин, - простонал он.

– Взаимно, - огрызнулся я.
– Ты думаешь, ты у нас один жертва бродячая? Это мое решение, и я имею на него право.

– А ты о Карадене подумал?
– снова взвился Гердер.
– Ты что не понимаешь, как ты важен для королевства?

На это у меня уже был ответ.

– Рей, я один человек, всего лишь один человек. Вот если бы я погиб в Союзе Правобережья, это было бы проблемой, потому что могло повлечь за собой войну. Теперь ничего страшного не случится. Министров интересует только Столичный Округ, а провинции сейчас сильны как никогда, во главе каждой из них стоят умные талантливые люди.

– Ладно, допустим, - не сдавался Гердер.
– А Эйнира? Ты о ней подумал?

– Ты о ней позаботишься, - уверенно ответил я.

– Она ТЕБЯ любит, идиот ты этакий!

Любит, и я ее люблю. Но и она, и все мои друзья останутся живы. Да, Эйнире будет больно, но она это переживет. Это самое главное. Если бы я не сдался сейчас, начав с Рейнела, они бы дошли и до нее, и до мага с монахом - до всех, кого я люблю, - пока не добились бы своего. Поэтому лучше обрубить все разом, и хотя бы обезопасить дорогих мне людей. История Георга и его сына все же многому меня научила. Я понял, что королевство королевством, но семья дороже всего.

– Рей, все уже сделано, - сказал я, - у Сакернавена документ, написанный моей рукой и с моей подписью. Нечего тут больше обсуждать.

Гердер спсиху ударил ладонью о решетку и зашипел от боли.

– Прекрати, - попросил я.

– Я тебя вытащу, - уверенно пообещал Рей, разминая ушибленную кисть.
– Я не я буду, но я тебя вытащу.

Я напрягся.

– Глупостей не смей делать.

– А это мы еще посмотрим, - мстительно пообещал он, отступая от решетки.
– Не скучай! Эйни пойдет к тебе, попрошу захватить тебе книжек, чтобы не скучал! Пока!

– Стой!
– я схватился за решетку обеими руками, прижался к ней лицом, но как ни косил глаза, уже не мог увидеть быстро удалявшегося друга. Только его шаги гулко разносились по пустому коридору.
– Вот дерьмо!
– в сердцах выругался я, и сам со всей дури стукнул по прутьям.

***

После разговора с Реем я бесился, кружил тигром по камере, но больше никто не приходил, охрана не появлялась. Мне оставалось только надеяться, что Гердер одумается, и не станет делать глупостей. Может, министрам и наплевать на него, но если он нарвется сам, жалеть его они не будут, просто уберут, как надоедливую помеху.

Ну почему он такой упрямый?

"А ты сам?" - спросил докучливый внутренний голос, но я его проигнорировал. Сейчас речь не обо мне.