Натуральный обмен
Шрифт:
Несколько раз в коридорах я сталкивался с Эйнирой. Она старалась не встречаться со мной взглядом, только пробормотала что-то вежливое, а я ни на чем не настаивал.
С Реем по поводу моего возвращения мы тоже не говорили. Он только сказал, что чертовски рад меня видеть, а я ответил, что это взаимно. На разговоры еще будет время, а вот король заслужил, чтобы ему оказали все должные почести и достойно проводили в последний путь.
Подготовка заняла много времени, кроме того, нужно было дождаться наместников, которые должны были прибыть на церемонию погребения, а затем и остаться еще на несколько дней, чтобы застать коронацию.
Мысль о коронации пугала до дрожи. Но если я решил остаться здесь, другого выхода не было, я должен был пройти через весь церемониал, чтобы стать полноправным правителем Карадены, стать королем.
Наместники пребывали в разное время, их приходилось встречать лично, выслушивать соболезнования, что-то отвечать. Суета и постоянный бег по кругу.
В итоге похороны состоялись только через десять дней после смерти короля Лергиуса, когда прибыл последний наместник самой дальней Пурпурной провинции.
Похороны короля есть похороны короля. Скорбные речи, затяжные церемонии, реки вина и закусок. Мне пришлось выступить перед людьми на площади и толкнуть речь о своей утрате. Речь мне написал Мельвидор, я лишь кое-где ее откорректировал, а потом заучил. Конечно же, мне было, что сказать самому, но я искренне полагал, что толпе нет дела до моих настоящих чувств. Толпа безлика, она всегда хочет одного: хлеба и зрелищ. А речь, написанная Мелом, была вполне подходящей: в меру эмоциональной, в меру официальной, в меру трогательной. Я видел, как многие даже прослезились. Искренние ли это были чувства или игра на публику, я старался не задумываться.
Когда похороны, наконец, отгремели, я почувствовал облегчение. Мне казалось это неправильным, устраивать шоу из смерти, пусть даже смерти короля. Я знал его так недолго, но успел понять, что он был хорошим человеком. Такие люди заслуживают истинной скорби, а не сладких речей.
До даты моей коронации осталось три дня, и я решил расслабиться. Свой сыновний долг я отдал, отца похоронил по всем правилам, а то, как пройдет коронация, меня мало заботило. Всегда найдется кто-то, кто устроит все в соответствии с многовековой традицией.
***
Разговор с Мельвидором и Леонером состоялся на следующий день после похорон. По-хорошему, мы все трое знали, что этого разговора не избежать, и стоило поговорить раньше, но приготовления к погребению заняли все силы и время.
И вот час настал. Мел и Леонер пришли вечером в мои покои без приглашения и предупреждения, и я сразу понял, что это значит.
Что ж, значит, пришло время расставить все точки над i.
Я пропустил обоих внутрь, не произнося ни слова, запер дверь и дождался, пока волшебник раскинет "Кокон тишины", только потом предложил присесть. Они заняли стулья, а я остался стоять, только оперся о подоконник, сложив руки на груди.
– Мы долго тянули, прежде чем прийти, - первым начал Мельвидор.
– Нам некуда торопиться, - ответил я, по правде говоря, если бы они повременили еще, я бы не стал жаловаться. Последние дни были слишком утомительными и к серьезным разговорам не располагали.
– Нет, есть, - возразил Леонер, - коронация уже послезавтра.
– Это формальность.
– О, нет, - монах замотал головой, - это далеко не формальность. Это важно, очень важно. Наследник - это наследник, а король - это совсем другое. Никто больше не посмеет оспаривать твое право на трон после этой церемонии. Все караденцы поклянутся тебе в верности. Не кому-то, не символу королевской власти, коим стал за годы болезни король Лергиус, а именно тебе.
– Я готов взять на себя эту ответственность, - ответил я, помолчав.
– Я обещал королю, что позабочусь о Карадене. Пути назад нет.
Мельвидор расплылся в улыбке:
– Я так рад это слышать, мой мальчик.
Я только сверкнул на него глазами в ответ на это обращение, но кажется, сколько бы ни прошло времени, кем бы я ни был, от него мне не избавиться.
– Вы пришли поговорить, - вместо этого напомнил я.
– И обещал вас выслушать. Так вот, я слушаю.
Они переглянулись, и, как всегда, начал волшебник:
– Эта идея принадлежала самому Эридану. В какой-то период он очень интересовался магией и ее возможностями, и я был неосторожен рассказать ему о парности миров и их связи. Он был впечатлен, несколько дней не прекращал забрасывать меня вопросами и уточнениями, и я, как дурак, рассказывал ему все, что знал. Меня радовало, что Эридан увлекся хоть чем-нибудь. Затем в Чадатее пропал Рейнел, Кэреда казнили. В день его казни Эридан примчался к нам, испуганный, ему всюду чудились заговоры, он панически боялся министров и их власти над ним.
– Тогда он и попросил нас поклясться в верности лично ему, - вставил Леонер, - поклясться, что сделаем все, чтобы сохранить ему жизнь. И нам показалось это отличной идеей. Мы ведь и так были верны ему, так почему бы не принести клятву, чтобы успокоить наследника?
– Только после принесения клятвы Эридан изложил нам свой план по спасению, - продолжал Мельвидор.
– Он с детства ненавидел Карадену, за пять последних лет ни разу не навестил отца, не считая Больших Советов, когда его обязывал к этому церемониал. Мысль о бегстве давно точила его, но раньше он боялся озвучить это вслух. Да и куда бы он бежал? Его знали в лицо, кроме того, министры наверняка бы отправили людей на его поиски и не успокоились бы, пока не получили бы подтверждение его смерти. Сначала эта идея показалась нам чудовищной, - волшебник посмотрел на меня, но комментировать я пока не собирался, если они пришли поговорить, то я впустил их, чтобы выслушать, а не наоборот.
– Мы отказали, сказали, что об этом не может быть и речи.
– Тогда он напомнил нам о клятве, - снова вставил Леонер и опять замолк.
– Именно так, - подтвердил Мел.
– Угроза его жизни была реальной, мы не могли это не признать. А после устранения Гердера старшего особенно. Мы клялись спасти его, во что бы то ни стало, а предложенный им вариант спасения казался идеальным. Он бежал, получал новую жизнь, новое будущее, вдали от ненавистной Карадены. И мы согласились.
– Я думал, Господь простит нас, ибо мы делали это ради спасения принца, - добавил монах.