Натюрморт с усами (сборник)
Шрифт:
— Не хватает одного стула, — простонал, наконец, начальник, — № Ив1895! Буковый, светлый, на сиденье перочинным ножом вырезаны сердце и слова: «Люблю Франтишку». Я только что был у главного бухгалтера. Годовой баланс по основной сумме не сходится на 41 злотый и 50 грошей! Гневный бухгалтер в обмороке, его заменяет Пищак… Воды!
Я подал ему стакан воды.
— Через десять дней, — продолжал он, — приедут контролёры из министерства! Начнутся разбирательства, протоколы, увольнения… Валерьянки!
Я подал ему валерьянки.
На
— Нашёлся стул? — спросил он глухим голосом.
Мы молча склонили головы.
С тех пор начальник, бледный как призрак, приходил ежедневно в седьмом часу, дожидался нас, задавал нам один и тот же сакраментальный вопрос, а затем, обессиленный, падал в кресло. И замирал в нём до трёх минут третьего, бессмысленно уставившись на чахлый филодендрон.
Однажды я сказал ему шёпотом:
— Пан начальник, послезавтра приезжает комиссия…
Начальник очнулся и произнёс деревянным голосом:
— Мне каюк, дорогой мой. Я весь цепенею, деревенею!
— Что с вами, пан начальник? — Я потряс его за плечо.
— Не хватайте меня. Спинку сломаете! — предостерёг начальник.
Я остолбенел. Неужели он рехнулся?
Накануне прибытия комиссии из Варшавы наш начальник вообще не появился в учреждении! Директор бушевал в коридоре:
— Пропали! Утопил нас, угробил! О господи! Царство за стул!
Главный бухгалтер падал в обморок после каждой очередной резолюции. А мы метались в четырёх стенах подотдела, словно ночные мотыльки под абажуром…
В тот роковой день я пришёл на службу немного раньше, чем обычно. Ещё царил полумрак, но я всё-таки разглядел, что в комнате словно прибавилось мебели. Неужто стул! Я подошёл ближе и увидал нашего начальника, замершего на четвереньках на полу.
Голова его поникла, а на плоской, распрямившейся спине было выведено красным лаком: «Стул буковый светлый № 11в1895». Ниже было дорисовано сердечко и выведена фраза: «Люблю Франтишку».
Я молча сел на него и взял инвентаризационную книгу. Начальник не шелохнулся. Неторопливо, спокойно отметил я красным карандашом последний недостающий предмет.
Когда явился курьер, я незамедлительно отправил его с радостной вестью к директору.
Около трёх часов в отдел ворвался директор! Сияющий, радостный, чмокнул каждого из нас в лоб и воскликнул:
— Всё сошлось! Я спасён!.. Баланс — комар носа не подточит!.. Взгляните, я даже получил за это медаль! А где начальник? — вдруг встревожился он.
Я безмолвно показал ему на стул.
Минутой молчания почтили мы нашего героя. Директор снял с груди медаль и повесил её на спинку героического стула. А потом промолвил, сдерживая волнение:
— Этот
Перевод М.Игнатова
Пещерный человек
Мною всегда владел дух противоречия. Когда отец говаривал мне: «Учись, сын мой, прилежно!», я умышленно бил баклуши и оставался ка второй год. Когда мать предостерегала меня: «Не бегай, а то вспотеешь!», я наперекор ей бегал и обливался потом.
Вот почему, начитавшись недавно о всевозможных ракетах, запущенных на Луну, и искусственных спутниках Земли, атомных электростанциях и сверхзвуковых самолётах, я окончательно и бесповоротно решил: «Стану пещерным человеком! Назло всему миру! Вы вперёд, а я — назад! Вы меня атомом, а я вас — дубиной!»
Н-да, легко сказать: с сегодняшнего дня я — пещерный человек. Ведь, признаться откровенно, я не имел ни малейшего представления о том, чем, например, пещерные люди отличаются от спелеологов. Поэтому, основательно поразмыслив, решил посоветоваться со старым школьным приятелем, ныне — учёным-антропологом.
Учёный принял меня в своём кабинете. Он подсчитывал нижние зубы у какого-то древнего, истлевшего черепа и, видимо, то и дело сбивался со счёта, так как был крайне раздосадован. Несмотря на это, он поздоровался со мной довольно любезно для школьного товарища, занимающего более высокое положение.
— А, как дела? Один, два, три… Что слышно?.. Четыре, пять, шесть… Все здоровы?.. Семь, восемь, девять…
— Спасибо, — ответил я. — Все домашние… десять, одиннадцать, двенадцать… слава богу, здоровы! Кому ты считаешь зубы?
— Пятнадцать, — забормотал профессор. — Господи, теперь ты меня сбил!.. Кому? Это череп троглодита, пещерного человека. Результат наших последних раскопок!
— О! — обрадовался я. — А как он выглядел при жизни?
— Обыкновенно, как всякий первобытный человек, — буркнул учёный. — Был весь обросший, одевался в звериные шкуры, охотился с дубиной на животных, обитал в пещере, огонь разводил при помощи кремня и трута…
— Значит, — подхватил я, — он не пользовался услугами электростанции?
— Да что ты? — удивился антрополог.
— А умел хоть читать и писать?
— Куда там!! Он был способен лишь выполнять примитивные рисунки на стенах пещеры.
— Благодарю тебя, дорогой мой! Этого мне достаточно!.. Ну не стану тебе больше мешать… Считай себе, считай! — воскликнул я, преисполненный благодарности.
Воротясь домой, я немедленно составил план действий. А именно — решил:
— перестать бриться и стричься;
— продать все свои вещи и книги;
— походатайствовать, чтобы выключили газ и электричество,