Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
— Спасибо. Наверное, нам все-таки пора возвращаться. С меня уже довольно приключений.
Она повернулась к Аэростату, стоящему в нескольких сотнях метров дальше по полю, вонзив в заросли психоидов паучьи посадочные ножки. Женщина методично начала пробираться назад, тратя гораздо больше усилий, чем раньше, ведь теперь ей приходилось нести добавочный груз. Она обильно потела, но заботливый Шкура сохранял ее кожу прохладной и свежей. В ушах отдавалось пение далекого леса высоких голубых психоидов. Нужно назвать эту планету Поющей.
— Эндра… что-то не так, —
— Что?
Продираться сквозь растительность становилось все труднее, ноги устали и еле сгибались.
— Что-то из того, что выплеснул детеныш-зооид, блокирует мои нанопроцессоры. Не химикалии; я могу отсеять все что угодно. Но это… я не уверен.
— Так что же это может быть?
— Просто возвращайся в мою кабину, — позвал Аэростат. — Мы тебя отмоем.
— Я стараюсь, — ответила Эндра, отдуваясь. — Ноги совсем одеревенели.
Вселяющий надежду корабль стоял всего в десятке метров от нее. Осталось совсем чуть-чуть.
— Это не твои ноги, — сообщил уныло-монотонный голос Шкуры. — Это мой нанопласт. Я теряю контроль над нижней частью, на которую упали брызги. Я больше не могу сгибаться вместе с твоими суставами.
Женщина похолодела, потом ее бросило в жар.
— А воздушный фильтр?
— Пока все в порядке. Повреждение еще не добралось до твоего лица.
— Возвращайся же, — опять поторопил Аэростат. — Ты почти дошла.
На поверхности челнока услужливо возникла дверь — словно слой нанопласта растаял, образовав открытый проем.
— Я пытаюсь, но ноги не гнутся. — Она дернулась изо всех сил.
— Брось рюкзак, — посоветовал Аэростат.
— Я не имею права потерять образцы. Как еще мы узнаем, что здесь происходит?
Женщина упала на живот и попробовала ползти вперед.
— Это микробы, — объявил Шкура. — Какой-то вид микробов — они образуют перекрестные связи с моими процессорами.
— Что? Как? Чтобы микробы заражали нанопласт — я о таком в жизни не слыхивала.
— А раньше они испортили исследовательские зонды.
— Квант? — позвала Эндра. — А ты как считаешь?
— Возможно, — откликнулся радио-голос. — Нанопроцессоры хранят информацию в органических полимерах, а те вполне годятся в пищу всеядным микробам. Всегда что-то случается в первый раз.
— Микробы жрут нанопласт! — вскричал Аэростат. — А как насчет других разумных? Эти микробы заразны?
— Тебе придется поместить нас в изолятор, — сказала Эндра.
— Эндра, — уведомил Шкура, — перекрестные связи начинают разрушать всю мою систему. — Голос его стал слабее и тише. — Не знаю, долго ли еще я сумею продержать фильтры открытыми.
Эндра в отчаянии взглянула на вход в челнок, такой близкий и в то же время такой далекий.
— Квант, сколько я смогу дышать нефильтрованным воздухом?
— Трудно сказать. Где-то около часа, потом мы очистим твои легкие.
Женщина попыталась вспомнить, долго ли прожила первая крыса. Полдня?
— Я сворачиваюсь, — предупредил Шкура. — Прости, Эндра…
— Шкура, в состоянии покоя ты продержишься дольше! — крикнул Аэростат. — Мы тебя спасем — обязательно найдется антибиотик, который сработает. У них есть ДНК — так бросим на них все ДНК-аналоги, что имеем.
Нанопластовая кожа вокруг рта Эндры разошлась и поползла с головы и шеи. Инопланетный воздух проник в ее легкие, запах чужого мира наполнил ноздри — запах имбиря и других вещей, не имеющих названия, столь же прекрасных, как вид золотых завитков. Планета Имбирь, подумала женщина, пахнущая так же чудесно, как выглядит. Она — первый человек, вдохнувший этот аромат; но не станут ли эти сладкие глотки воздуха ее последними вдохами?
«Кожа» Шкуры сползла по ее рукам и затвердела на уровне талии, возле места, куда попали брызги. Эндра снова попыталась ползти, хватаясь за упругие петли психоидов и подтягиваясь. И вдруг ей в голову пришла одна мысль. Оттолкнувшись руками, она сгруппировалась и покатилась кувырком совсем как зооиды. Так получалось гораздо лучше, поскольку растительность оказалась удивительно эластичной, она легко сгибалась под телом, а потом опять распрямлялась как ни в чем не бывало. Возможно, местные зооиды не такие уж неразумные.
Аэростат уже выдвинул из дверей полотнища карантинного материала, чтобы изолировать женщину и защитить собственный нанопласт от смертоносной инфекции, охватившей Шкуру. Проем удлинился и втянул человека в кабину.
Когда вход закрылся, отрезав наконец предательскую планету, Эндра позволила себе вздох облегчения.
— Аэростат, ты должен спасти Шкуру. Ему можно чем-то помочь?
Два длинных усика уже проникли в изолятор, исследуя злополучный скафандр.
— Я испробую все антибиотики, какие есть у нас на борту, — ответил Аэростат на этот раз из спикера рубки. — Нуклеотидные аналоги, вероятно, блокируют синтез ДНК и рост микробов. Но это ненормально — лечить разумных от инфекции.
Эндра осторожно содрала с себя остатки нанопласта, попытавшись оставить в целости как можно больше, хотя она понятия не имела, подлежит ли тут хоть что-то восстановлению.
— Шкура, — прошептала женщина, — ты сделал для меня все, что мог.
К тому времени, как они вернулись на станцию, все еще не было ни единого признака того, что какой-то антибиотик обуздал микроб. Квант пребывала в замешательстве.
— Я попытаюсь еще, — сказала она, — но, честно говоря, если бы эти хромосомы обладали обычными ДНК, что-то уже подействовало бы.
— Возможно, ДНК микробов защищены белками.
— Деление этого не показало, помнишь? Двойная спираль расплетается и расходится, впуская новую нуклеотидную пару. Иного способа нет.
Эндра нахмурилась. Что-то упущено, что-то по-прежнему не так, что-то в росте микробов, рождающих по три дочерние клетки. Как у них получается «расстегивать» свою ДНК, дополнять комплементарные нити и получать в результате три спирали? Ей казалось, что она уже как-то поняла это, но сейчас ничего не складывалось. Женщина кашлянула, потом зашлась в настоящем приступе. Легкие начали реагировать на пыль — придется немедленно приступить к лечению.