Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
Лаборатория морской биологии, в которой он работал, стояла прямо на набережной портового городка Эвменидес-Пойнт; она тесно сотрудничала с ахеронскими лабораториями, располагавшимися на том же побережье, но западнее. В Эвменидесе изучали по преимуществу динамику экологии моря, становившегося со временем все солонее и солонее. В настоящее время доктор Смит изучал адаптационные изменения китообразных, населявших земной океан в далеком прошлом, в периоды, когда он имел различные уровни солености. В лаборатории имелось некоторое количество окаменелых образцов, присланных для изучения с Земли, а также обширная литература по предмету, включавшая и полные геномы всех ныне живущих потомков этих существ. Доставка окаменелостей с Земли добавляла ко всем прочим проблемам, возникавшим при изучении древних ДНК, еще и возможные повреждения космической радиацией, однако подавляющее большинство исследователей
30
Галоциклы — циклы изменения солености воды Мирового океана.
И в то же время эти исследования, проводившиеся на стыке двух классических дисциплин, оставались некой экзотикой, не вызывавшей у людей со стороны ни доверия, ни особого интереса. Их практическая полезность была далеко не очевидна, особенно в сравнении с прочими разработками лабораторного комплекса Эвменидес-Пойнт. День ото дня Смит все больше чувствовал себя лишним на лабораторских семинарах и неформальных сборищах, при совместных выездах на природу и на лодочных прогулках. Из всех коллег Смита один лишь Фрэнк Драмм, исследовавший размножение современных прибрежных дельфинов, выказывал серьезный интерес к его работе и ее возможным применениям. Хуже того, работа Смита совсем перестала интересовать его работодателя и руководителя Влада Танеева, который принадлежал к первой сотне, был одним из соучредителей ахеронских лабораторий и считался вроде бы лучшим научным наставником, какого можно иметь на Марсе, но оказался на практике человеком слабого здоровья и почти недоступным для общения; так что фактически Смит работал без руководителя, а значит, и без всякой поддержки со стороны, а потому не мог рассчитывать на помощь технического персонала лаборатории. Горькое разочарование.
Ну и конечно же, Селена, его… его напарница, сожительница, любовница — для таких отношений есть много слов, но все они не совсем верные. Женщина, вместе с которой он учился на старших курсах и в аспирантуре, вместе с которой работал после защиты докторской, вместе с которой перебрался в Эвменидес-Пойнт, вместе с которой снял там маленькую квартирку неподалеку от пляжа, у самого кольца прибрежного трамвая, где, если взглянуть на восток, из-за горизонта вставала вершина горы, напоминавшая спинной плавник исполинского кита. Селена работала, и весьма успешно, в своей собственной области, генетически модифицировала солончаковые травы — задача, особенно важная здесь, где люди упорно старались укрепить тысячекилометровое побережье, сплошь состоявшее из низких барханов, зыбучих песков и болот. Серьезные достижения в науке и биоинженерии, важные результаты, имевшие прямой выход на практику. По работе — сплошные успехи, о чем свидетельствовали многочисленные предложения сотрудничества в важных проектах.
И не только по работе. Смит всегда считал Селену очень красивой, а в последнее время это стали понимать и другие мужчины. Ведь стоило лишь немного присмотреться, как за видавшим виды лабораторным халатиком и какой-то общей неухоженностью угадывалось гибкое, прекрасных форм тело и острый, бескомпромиссный ум. На работе Селена мало чем отличалась от прочей лабораторной публики, но в летнее время, во время коллективных вылазок на тускло-красный прогретый солнцем пляж, бредущая по мелководью Селена походила на Венеру, зачем-то надевшую купальник. Никто об этом сходстве не говорил, но подмечали его, конечно же, все.
Все было, в общем, прекрасно, за исключением одного обстоятельства: день ото дня Смит интересовал ее все меньше и меньше. И Смит опасался, что этот процесс принципиально необратим или, говоря более точно, уже стал необратимым, раз его можно было заметить. Смит ничего об этом не говорил, а только смотрел робко и беспомощно, как богиня занимается земными хозяйственными делами, превращая каждое из них в подобие танца.
Селена почти перестала разговаривать, она почти на него не смотрела и все время о чем-то думала. Конец явно был недалек.
Все началось в Мангале, когда Смит и Селена учились в тамошнем университете; они встретились в плавательном клубе. Теперь, словно в надежде вернуть ушедшее, Смит с радостью принял предложение Фрэнка вступить в аналогичный клуб и начал регулярно плавать. Утром он сразу же спешил в большой, пятидесятиметровый, бассейн, устроенный на террасе с видом на океан и выматывал себя плаванием до такой степени, что весь остальной день словно плыл в потоке бета-эндорфинов, занимаясь работой почти механически и совсем позабыв о домашних проблемах. После работы он ехал на трамвае домой и торопливо, голод подгонял, готовил себе что-нибудь поесть. Съедал большую часть пищи еще во время готовки, злясь на Селену за неумение готовить и (если она была дома) на ее жизнерадостную болтовню о работе, прекрасно при этом понимая, что вся его злость вызвана голодом и ужасом создавшейся ситуации, когда и он, и она делают вид, что жизнь течет нормальным чередом. Но если он вдруг нарушал хрупкое согласие какой-нибудь резкостью, она замолкала на весь оставшийся вечер; это случалось довольно часто, а потому он старался сдерживать себя и есть как можно скорее, чтобы восстановить нормальный уровень сахара в крови.
В любом случае часов примерно в девять она говорила, что совсем уже засыпает, а он читал до поздней ночи или шел прогуляться по пляжу, до которого было рукой подать, ярдов двести. Однажды ночью Смит увидел во время прогулки, как из-за горизонта вылетел Псевдо-Фобос, удивительно похожий на сигнальную ракету, запущенную кем-то терпящим бедствие. А когда он вернулся домой, Селена не спала, а весело трепалась с кем-то по телефону; увидев его, она быстро скомкала разговор, помолчала, явно соображая, что бы сказать, а затем заявила:
— Это был Марк, в триста пятьдесят девятом опыте мы сумели заставить тамариск удвоить ген солеустойчивости.
— Здорово, — ответил Смит и ушел поглубже в тень, чтобы она не видела его лица.
— Тебе же наплевать, как у меня на работе, верно? — возмутилась Селена.
— Почему наплевать? Я же сказал, что это здорово.
Селена презрительно фыркнула.
А затем он как-то пришел домой, и там с нею был Марк, и было сразу понятно, что они только что чему-то смеялись и что за время, пока он открывал дверь, они отдернулись друг от друга, а до того сидели совсем близко. Смит сделал вид, что ничего не заметил, и был предельно любезен с Марком.
На следующий день во время утренней тренировки он засмотрелся на трех женщин, плывших по одной дорожке с ним. Их движения были изящнее любого земного танца; казалось, что они плавают всю свою жизнь и чувствуют себя в воде свободно, как рыбы. Как и у Селены, у них были классические фигуры пловчих: широкие плечи, груди, плавно переходившие в мощные грудные мышцы либо ритмично раскачивавшиеся налево-направо, мускулистые спины, изгибом спускавшиеся к плотным округлым ягодицам и далее — к мощным бедрам, длинным ногам и откинутым назад, словно вставшим на цыпочки ступням. Женщины плыли — гребок за гребком, дистанция за дистанцией, с гипнотизирующей ритмичностью, и вскоре Смит ни о чем уже не думал, ни за чем не наблюдал, они стали для него единым аспектом сенсуально насыщенной среды.
Женщина, державшаяся впереди, была беременна, но и при этом она была заметно сильнее остальных, во время кратких передышек она не хватала ртом воздух, а смеялась и восклицала: «Каждый раз, когда я разворачиваюсь, он лупит меня изнутри ногами!» Она была на седьмом, если не больше, месяце, округлившийся живот делал ее похожей на маленькую китиху, и все равно она плавала со скоростью не достижимой ни для Смита, ни для двух ее подруг. Среди пловцов, посещавших клуб, были просто поразительные. В самом начале своих спортивных занятий Смит твердо решил, что проплывет стометровку вольным стилем менее чем за минуту, и был очень собою доволен, когда добился этой цели, а затем случайно узнал, что женская команда местного колледжа проплывает на тренировках каждую стометровку меньше чем за минуту. Вот тут-то он и осознал, что, хотя все люди выглядят примерно одинаково, некоторые из них несравненно сильнее всех прочих. Эта беременная женщина принадлежала к низшему слою сильных пловцов, и все сегодняшнее было для нее не более чем легкой разминкой. На нее было нельзя не засмотреться, потому что, несмотря на такую скорость, плыла она словно совсем без усилий; она делала меньше гребков на дистанции, чем две другие женщины, и все равно показывала значительно лучшее время. Это было похоже на чудо. И ведь плыла она с пассажиром внутри.