Наука и проклятия
Шрифт:
— Мне жаль, — сказала я неловко.
Он качнул головой.
— Не стоит. Это было давно. В совсем другой жизни.
Это напускное равнодушие уже не могло меня обмануть. Ему все еще было больно. Даже сейчас, триста лет спустя, Донал помнил — и ненавидел.
— Фицуильям знает? — вырвалось у меня.
Донал дернул плечом.
— Он верит семейному преданию. Отредактированной версии, которую рассказали и вам. Об изнасиловании и мести.
— Неужели вы никому не пытались об этом рассказать?
Донал горько
— Скоттам невыгодно ворошить старые тайны, а рассказать кому-то еще мне не позволит заклятие.
— А…
— А вы теперь тоже Скотт.
— Ненадолго, — напомнила я, зябко поведя плечами, и машинально покрутила на пальце обручальное кольцо.
Он никак это не прокомментировал.
Зато во мне проснулся ученый. Я подалась к Доналу и бесцеремонно потыкала пальцем в его плечо.
— Кажется настоящим. То есть, я хотела сказать, живым.
И смутилась, сообразив, что в запале нахально щупаю постороннего мужчину… То есть хранителя замка, конечно. Позор мне! Совсем гормоны расшалились, уже к призракам пристаю.
Он накрыл шершавой теплой ладонью мою руку.
— Я жив. Точнее, бессмертен. Аннабель была демонически умна и талантлива. Она сумела сделать меня почти человеком. Я ем, сплю, хотя при желании могу неделями обходиться без еды и питья. У меня растут волосы и ногти, и все остальное функционирует совсем как у людей. Только к этому прилагаются кое-какие необычные таланты и… привязка к роду. Я обязан подчиняться барону и выполнять любые его приказы.
В серых глазах — ничего, кроме усталости и горечи. Как жаль, что Аннабель давно умерла! Я охотно сплясала бы на ее могиле.
Донал вдруг отстранился и скрестил руки на груди.
— Так как вы догадались, что я не обычный начальник стражи?
Ловко он увел разговор от скользкой темы.
Я пожала плечами и перечислила:
— Во-первых, у вас очень странные отношения с семьей. Во-вторых, все эти непонятные появления даже при запертых дверях и на большом расстоянии. В-третьих, Фицуильям не настолько наивен, чтобы доверить охрану замка одному-единственному человеку, пусть даже лучшему бойцу. В-четвертых, вы с Рэмуальдом, пятым бароном, слишком похожи, чтобы это можно было списать на случайность. В-пятых, на вас странно реагируют кошки. То шипят, то ластятся…
— Они чувствуют мою силу, — кивнул Донал рассеянно и усмехнулся. — Родители Рэма не использовали амулет, так вышло. Что же, исчерпывающе. Вы молодец, миледи.
— Донал… — нахмурилась я, и он поднял ладонь.
— Простите. Знаю, что вам неприятен этот титул. И за это, — перехватив мою руку, он легко погладил золотой ободок на пальце, украшенный стилизованной розой, — тоже меня простите.
— Кто именно вам может приказывать? — спросила я медленно, желая проверить еще кое-какие предположения. — Все Скотты или?..
Донал пожал плечами.
— Законный барон Мэлоуэн. Когда его нет в замке — тот, кому он отдаст баронскую цепь, знак своей власти.
Я открыла рот… и закрыла, вспомнив сухопарую фигуру свекрови, стоящей перед священником. Я тогда еще удивилась ее старомодному украшению, старинной золотой цепи с массивными звеньями.
Так вот как свекровь «уломала» Донала меня похитить! Воспользовалась отсутствием Фицуильяма и его, прямо скажем, опрометчивым доверием.
— Вот же!.. — выдохнула я.
Меня прервали торжествующие крики и хохот. Призраки гурьбой вывалились из стены, Рэм торжественно возложил к ногам Донала что-то, завернутое в тонкий, украшенный вышивкой и кружевами носовой платок. Мотив вышивки до боли знаком, все та же злосчастная роза.
— Ваш приказ выполнен, сэр! — произнес он важно и отвесил поклон.
И тут же залихватски мне подмигнул.
Кажется, Донала правильнее называть начальником призрачной стражи.
Он осторожно отогнул краешек платка, и я подалась вперед. На тонкой ткани лежали темный фиал со слегка опалесцирующим содержимым и обгрызенная кость, перевязанная бечевкой с перышками, бусинками и бог весть чем еще.
— Шаманство. — Донал брезгливо вытряхнул кость и, поднявшись на ноги, раздавил ее каблуком.
Влажно хлюпнуло, что-то душераздирающе взвыло… Брр, пакость какая!
К фиалу он отнесся куда бережнее. Взял через платок, посмотрел на свет и скривил губы.
— Какой талантливый мальчик, — процедил он сквозь зубы. — Руки бы ему оборвать.
— Выполнять? — предложил Рэм с готовностью.
Донал лишь отмахнулся.
— Что это такое? — не выдержала я.
— Черная магия, — объяснил Донал коротко, зато исчерпывающе, и повернулся к призракам. — Вы видели, кто его впустил в замок?
— Нет, — сознался Рэм, почесывая в затылке. — Бежал он отсюда точно в одиночку. Когда пришел, мы не заметили. Из-за этой штуки, да?
Он кивнул на странную кость, от которой осталось лишь черное пятно, похожее на жирную сажу.
Донал рассеянно кивнул.
— Миледи, — позвал он, при духах обращаясь ко мне предельно почтительно, — вы знаете, чей это платок?
И протянул его мне, осторожно отложив фиал в сторону.
Я присмотрелась, поднесла к носу. Пахло ландышами легко и нежно.
— Понятия не имею, — созналась я честно. — Наверное, Хелен или Джорджины. Миссис Скотт предпочитает тяжелые сладкие запахи, например, розовое масло.
Донал нехотя согласился:
— Похоже на то. Точно не кого-то из слуг — платок и духи не из дешевых, да слуги и не посмели бы вышивать розы.
— Почему? — брякнула я, но после выразительного взгляда Донала сообразила: — Ах да, герб Скоттов.
Я покосилась на розовый куст, неестественно бурно цветущий и благоухающий на весь склеп. От этого душного приторного запаха начинала болеть голова.