Наварин (Собрание сочинений)
Шрифт:
Немало крови попили у союзников за время Наваринской блокады и "нейтральные" австрийцы. Отряд венских кораблей под началом контрадмирала графа Дандоло все время настырно крутился рядом, мешая, провоцируя и выведывая. Задача у Дандоло была не из легких: пакостить союзникам и помогать туркам. Наши это понимали и видели все своими глазами, но поделать ничего не могли, ибо петербургская инструкция обязывала пребывать с венцами "в добром согласии и оказывать приязненное приветствие и расположение, сообразное с дружескими связями, между обоими императорскими дворами существующими…"
– Ну и накрутили! – качал головой Гейден, в который уже раз бумагу гербовую читая, – Так теперь
Англичанам и французам никто дружить с австрийцами не велел, но и они лишний раз связываться с нейтралами не желали.
Однако все же настал момент, когда припекло. Нагло шныряя вокруг объединенной эскадры, австрийцы затем мчались во весь дух в Наварин, где докладывали Ибрагим-паше все изменения в составе союзников и их намерения. Решительный Кодрингтон, рассерчав, отписал графу Дандоло письмо, где пригрозил, что если подданные Габсбургов не перестанут столь враждебно себя вести, то он не будет делать различия для себя между ними и турками. В ответном послании граф изыскано извинялся. Однако уже на следующее утру были усмотрены австрийский фрегат и корвет, спешившие на всех парусах в Наварин.
– Ну и Дандоло, ну и враль! – огорчился Кодрингтон и приказал дозорным фрегатам отсечь австрийцев от порта, а если те попробуют прорываться, то лупить пушками без всякой жалости.
Лупить пушками не пришлось, ибо австрийцы, завидев опасность, тут же кинулись бежать.
В адрес адмиралтейства вице-адмирал написал с горечью нескрываемой: "Я желал бы, чтобы было доведено до сведения его высочества лорда генерал- адмирала, что в числе египетского флота находится семь австрийских коммерческих судов, нагруженных военными припасами, и что австрийский корвет "Каролина" и одна, если не две австрийские военные шхуны часто бывали в Наварине и, согласно частному дознанию адмирала де-Риньи, служили постоянными развозчиками турецких депеш…"
Две австрийские шхуны англичане все же поймали. Затем отпустили, но те продолжали "любопытствовать" и все время нагло торчали неподалеку. Исчерпав терпение, Кодрингтон велел их капитанам прибыть к нему на "серьезный разговор". Один из капитанов (более сообразительный) сразу все понял и дал деру, другой (более послушный) прибыл на "Азию", где и был задержан и оставлен до окончания блокады, став, таким образом, невольным свидетелем последовавших вскоре событий в Наваринской бухте.
– Будь у венцев флот поболее, то они бы нам здесь цирк бы устроили! – говорили в те дни между собой наши, – Но, как говориться, бодливой корове Бог рогов не дал!
Общие распоряжения, диспозицию на вход в бухту и главное руководство, как старший по чину с общего согласия взял на себя вице-адмирал Кодрингтон.
Всю ночь между лежащими в дрейфе судами сновали шлюпки, развозя засургученные пакеты с инструкцией Кодрингтона. Капитаны срывали печати, читали назначенную им диспозицию, потом собирали офицеров и знакомили их с посланием командующего.
Внезапно у Наварина показался турецкий бриг "Крокодил", тот самый который Ибрагим не столь давно посылал в Константинополь с гонцом после памятной встречи адмиралов с наместником. Кодрингтон подумал-подумал и пропустил "Крокодила" в бухту.
– Несколько мелких пушек соотношение сил не изменят, зато на бриге могут быть бумаги султана, которые заставят Ибрагима быть сговорчивее! – так объяснил подчиненным свое решение Кодрингтон.
Из воспоминаний лейтенанта Рыкачева: "Ветер дует в губу; беспрестанные переезды с одного адмиральского корабля на другой, мелкие суда, маневрировавшие под самым берегом, – все это вместе предвещало, что дело клонится к действительной и трудной атаке. Но в 12 часов (т. е. в полдень – В.Ш.) мы были поражены видом турецкого брига, вошедшего в самую середину нашего флота… К удивлению многих, его пропустили в бухту. Это обстоятельство несколько умерило наше воинственное настроение и заставило делать мирные заключения. В то же время… потребовали капитанов на адмиральский корабль. Они разъехались оттуда очень скоро. Адмирал (Гейден – В.Ш.) приказал им, чтобы корабли и фрегаты были готовы следовать за ним в Наваринскую бухту, куда, может быть, сегодня же пойдет весь соединенный флот… Наш капитан, собрав лейтенантов, показал нам диспозицию, которую должен занять… флот в Наваринской бухте… Вслед за капитаном возвратились и офицеры, посланные за приказаниями на флагманский корабль. Они привезли приказ сэра Э. Кодрингтона и краткое воззвание графа Л.П. Гейдена…"
В преддверии входа в Наваринскую бухту определился и окончательный состав союзных эскадр. Англичане имели: три линейных корабля 86- пушечную «Азию» (флаг вице-адмирала Кодрингтона), 74-пушечные «Геную» и «Альбион», фрегаты 50-пушечные «Дартмут» и «Глазго», 48- пушеный Кембриан», 32-пушечный корвет «Тальбот», бриги 18-пушечные «Роза» и «Филомель», 14-пушечные «Москито» и «Бриск», а также 10- пушечный тендер «Гинд».
Французкая эскадра состояла из трех 74-пушечных линейных кораблей «Сципион», «Тридан» и «Бреслав», 60-пушечного фрегата «Сирена» (флаг контр-адмирала де-Реньи), 44-пушечного фрегата «Армида» и двух 14- пушечных шхун «Алсиона» и «Дафна».
Что касается российской эскадры, то ее состав в те дни был такой: 84- пушечный линейный корабль «Гангут», трех 74-пушечные линейные корабли «Азов» (флаг контр-адмирала Гейдена), «Иезекииль» и «Александр Невский», двух 44-пушечных фрегатов «Константин» и «Проворный», двух 36-пушечных фрегатов «Елена» и «Кастор», а также корвета «Гремящий».
Согласно плана Кодрингтон, весь союзный флот должен был войти в Наваринскую бухту двумя колоннами. Правая колонна в составе 3 английских линейных кораблей и следующих за ними 3 французских линкоров и фрегата. Эту колонну должен был вести сам Кодрингтон. Вторую колонну составила русская эскадра – 4 линейных корабля и 4 фрегата. Ее должен был вести Гейден.
Войдя в бухту, англо-французская колонна должна была встать против правой (восточной) стороны турецкой «подковы». Свою флагманскую «Азию» Кодрингтон предполагал разместить против турецкого линкора под флагом капудан-паши. Остальные британские линейные корабли должны были взять на прицел турецкие линкоры. К зюйд-осту от «Азии» напротив судов египетской эскадры должны были встать на якорь французские линкоры. В этом тоже был свой смысл. На египетской эскадре находилось много французских инструкторов, и Кодрингтон надеялся, что последние сделают все возможное, чтобы не допустить братоубийственной бойни. Фрегаты англичан и французов должны были совместными усилиями блокировать западную сторону неприятельской дуги.
Русская колонна должна была расположиться вслед за англичанами в центре полукружия, усилив, тем самым, боевые порядки союзников.
Помимо этого, в особый отряд был выделен фрегат «Дортмунд» с несколькими мелкими судами. На него возлагалась задача отвода в сторону турецких брандеров «на такое расстояние, чтобы они не могли повредить какому-либо из судов соединенного флота».
Кодрингтон в своей инструкции писал: «…Если время позволит, то стараться прежде открытия огня со стороны турецкого флота положить противоположно один другому и перпендикулярно линии по два якоря и привязать к каждому еще по особому канату, посредством коих можно было бы удобно обращаться в обе стороны (т. е. стать способом фертоинг – В.Ш.). Без приказания не палить; если же который из турецких кораблей откроет огонь, то его истребить немедленно. В случае сражения и могущего случиться беспорядка советую привести на память слова лорда Нельсона: «Чем ближе к неприятелю, тем лучше».