Наваждение
Шрифт:
Не теряя времени, Кэтрин приобрела два пустых коттеджа на краю деревни и подарила один из них миссис Даулинг, а другой – Бет Карпентер. Она поставила условием, что миссис Даулинг станет присматривать за Бет, помогать ей распоряжаться собственностью и денежной рентой, которая также была назначена обеим. Кроме того, на имя миссис Даулинг она положила в банк весьма солидную сумму, которая с избытком обеспечила бы ее до конца дней.
– Но вы не пропадете? – в последний перед расставанием вечер спросила пожилая женщина, глядя на Кэтрин покрасневшими глазами. «Неужто она плакала? – внутренне изумилась девушка. – Наша несгибаемая миссис Даулинг? Нет, это невозможно!»
– Я вернусь, хотя и не могу
Филлис Траг, гордая своим новым коричневым платьем, крахмальным передником и чепцом, закапчивала укладку вещей, поглядывая в сторону миссис Даулинг, встретившей ее довольно прохладно. С первой минуты знакомства они относились друг к другу как две настороженные кошки, ревнуя друг друга к молодой даме, которой служили. Филлис не завоевала расположения у обитателей дома викария: они тут же презрительно окрестили ее «горожанкой» и подшучивали над ее «кокни», тогда как она, в свою очередь, с трудом понимала их медлительную деревенскую речь. Она с радостью готовилась к отъезду в Бристоль, так как особняк лорда Седрика гораздо больше импонировал ее вкусам, нежели сельский дом викария. Но с еще большим нетерпением Филлис поджидала, когда же они наконец поднимутся на борт океанского парохода.
– Это все, мисс? – поинтересовалась она, подойдя к Кэтрин.
– Да, спасибо, Филлис, – отвечала девушка, встретившись с ней глазами в зеркале, стоявшем на подставке красного дерева.
– Тогда позвольте пожелать вам доброй ночи, мисс, и вам, миссис Даулинг. – Откланявшись, Филлис направилась было к двери, прихватив чулки Кэтрин, которые собиралась постирать.
– Доброй ночи, Филлис, – отвечала хозяйка с улыбкой при мысли о скрытой войне, происходившей в помещениях под лестницей.
– Когда вы кончите стирать, отправляйтесь прямо в постель, моя девочка, – фыркнула ей вслед миссис Даулинг, поджав губы. – Я слышала краем уха, что вас видели в трактире, где вы выпивали в компании местных парней.
– Я зашла туда попить воды, вот и все, – отвечала Филлис, развернувшись на каблуках. – Я не деревенская простушка, чтобы водить компанию с этими неотесанными недоумками. Подумать только! Да за кого вы меня держите? – На секунду она забыла о своем решении быть вежливой с экономкой. Камешек слишком метко попал в ее огород, и слова сами собой слетали с губ.
– Не сердись, Филлис. Миссис Даулинг ничего такого и не думала. Она думает только о твоей пользе, – вмешалась Кэтрин. Ее всегда утомляли ссоры. Она не терпела свар и старалась водворить мир любым путем.
– Я сама могу постоять за себя, благодарю вас покорно, миссис Даулинг! – Филлис вздернула голову и проследовала вон.
– Эта особа за словом в карман не полезет, – заметила миссис Даулинг, когда за ней захлопнулась дверь. – Я не вполне уверена в том, что лорд Седрик сделал правильный выбор, приняв ее на работу, мисс.
– Филлис неплохая девушка. Она честна, исполнительна и аккуратна. Что еще я должна требовать от горничной? – О Господи, неужели это неизбежно, когда в доме много слуг, – постоянные склоки между ними? Эта мысль испортила Кэтрин настроение. Если так, ей, пожалуй, вообще не стоило обзаводиться слугами – хотя, похоже, этого теперь не избежать, нравится ей это или нет.
Когда миссис Даулинг ушла, Кэтрин юркнула под чистые и глаженые простыни и укрылась пуховым одеялом, собираясь провести последнюю ночь на своей узкой девичьей постели. Она показалась ей чужой после грандиозного резного дивана в комнате
3
Баньши – персонаж шотландского фольклора, фея предвестница смерти.
Она оглядывалась, стараясь запомнить выцветшие розы на обоях, сырые разводы, напоминавшие географическую карту, в углу под потолком, камин с погнутой железной решеткой, в котором сейчас горел огонь.
– Мы можем себе позволить быть расточительными теперь, миссис Даулинг, – заявила она в первый же день по приезде. – Я хочу, чтобы во всех комнатах горели камины. Здесь пахнет сыростью. Пригласите в помощь из деревни поденщицу. Не стоит перегружать себя работой.
Перевернувшись на спину, Кэтрин закинула руки за голову и предалась мечтам. Что предстоит ей в ближайшем будущем? Что станет с нею, когда она окажется в Америке? Невольно ее охватил трепет, и она возблагодарила небеса, пославшие ей в помощь Седрика.
После пребывания в Лондоне домик викария стал таким маленьким, далеким и чужим, что она готова была почувствовать себя здесь чужеземкой. «Отныне я чужая здесь, – думала она. – А где я своя? Не здесь, не в Лондоне и не в Бристоле… и даже не в Новом Орлеане. Отныне я изгнанница, бродяга, человек без места. Пустые переживания? Вряд ли. Я человек без корней, сирота. У меня остался лишь дядя Седрик, но надолго ли он останется подле меня? Он уже намекает, что для такой наследницы, как я, необходимо поскорее подыскать достойного мужа. Как всегда умно и мудро, он решил, что жених должен быть с титулом: скорее всего, младший отпрыск какого-нибудь разорившегося маркиза или графа, готовый продать свое родовое имя за мое богатство. Я думаю, что он мог бы даже раздобыть мне баронета. Но это же расчетливо до отвращения! А где романтика, где любовь, спрашиваю я вас?»
Ее глаза наконец начали слипаться, и фантазии переселились в сны. Последней же мыслью Кэтрин был вопрос: «Кем вы были, мистер Керриган, и как ухитрились нажить столько денег?»
Седрик, опытный путешественник, заранее заказал билеты. Пароход, принадлежавший компании «Вест-Индской почтовой службы», каждые две недели выходил из Бристольского порта, дабы пересечь Атлантику и спустя примерно пару недель доставить своих пассажиров в Америку.
Предстоящий отъезд принес Кэтрин тем большее облегчение, что в доме викария она больше не имела права находиться. Но в утро своего отъезда она поспешила на отцовскую могилу. Опустившись на колени возле холмика, на котором не был еще установлен и памятник, она обратилась к Джону в обычной манере.
– Ты, наверно, знаешь обо всем, что случилось, папа, – прошептала она, чувствуя тепло солнечных лучей на плечах и затылке. – Наверное, ты у себя в раю рад тому, что мне достались все эти деньги? И ты должен быть рад за свою книгу, правда? Я заказала для нее красный кожаный переплет с золотым тиснением. Не беспокойся, я обязательно получу часть тиража у себя в Америке и покажу своим новым друзьям. Если, конечно, они у меня там появятся. Да, и я заказала каменщику могильный камень. Он будет совсем простой, милый папа, и вовсе не помпезный, с надписью большими, четкими буквами. Я приказала взять для него самый прочный камень. А миссис Даулинг обещала ухаживать за могилой.