Наваждение
Шрифт:
– Вы хорошо знали мистера Керригана? – набравшись храбрости, спросила Кэтрин. – Он, наверное, был очень храбрым, раз поспорил с самим генералом. – Несмотря на пышность Бовуар-Хауса и на то, что понемногу она стала свыкаться с ролью его хозяйки, она чувствовала, что все здесь не так просто, как кажется с первого взгляда.
– Я работал вместе с ним, мисс Энсон, – отвечал Деламар, проводя ее через раздвижные двери на галерею, обращенную в сад позади дома. – Знал ли я его?
Полагаю, что этим могут похвастаться немногие. Он был странным человеком, хотя и обладал неповторимым ирландским обаянием. Кое-кто назвал бы его хитрым и скрытным. Но никто не смог бы отказать ему в проницательности.
– А почему он не был женат? – Личность Керригана, этого неизвестного ей человека, так изменившего ее судьбу, завораживала девушку.
– Вы понимаете, я ведь не был его личным другом, – пожал плотными плечами, обтянутыми превосходно пошитым фраком, Деламар, – всего лишь деловым советником. – И он пододвинул ей плетеное кресло, а потом вместе с Седриком присоединился к ней за легким столиком, покрытым розовым дамасским полотном с широкой кружевной каймой ручной работы.
– Так, значит, вы не сможете подробно рассказать мне про него? – не унималась Кэтрин, в то время как появился Пьер с подносом, на котором разместились изящный фарфоровый сервиз и кофейник, источавший восхитительный аромат. Рукой в перчатке он поднял серебряный кофейник с подноса и принялся наполнять чашки.
– Моя милая мисс Энсон, вам, наверное, пока еще невдомек, сколько у нас на Юге разных племен и рас, – отвечал Деламар, манерно прихлебывая из своей чашки. – Самой высокорожденной кастой были – да и остаются поныне – креолы. Ирландец – по крайней мере, такой, как Керриган, никогда бы не удостоился чести стать мужем одной из их дочерей. Браки здесь заключаются с учетом династических, религиозных, собственнических и прежде всего генеалогических соображений.
– Но ведь война разрушила барьеры? – спросил Седрик, развалясь в кресле и глядя на ухоженный сад с посыпанными гравием дорожками и вычурными фонтанами.
В отдалении трое негров неторопливо подстригали кусты, тихонько переговариваясь на своем ритмическом наречии. В воздухе не было ни ветерка. Жара обвивалась вокруг галереи словно полотна невидимого шелка.
– Это не так, милорд, – покачал головой Деламар, извлекая из серебряной шкатулки на столе тонкую сигару. – Хотя влиятельные некогда кланы утратили былое могущество, они упрямо продолжают цепляться за родовую честь и обычаи. Особенно усердствуют в этом дамы, не считая нужным даже скрывать свою ненависть к солдатам-янки, которые вторглись в их владения, все сметая и сжигая на своем пути, сделав их нищими. Даже после заключения мира они периодически набрасывались на солдат с оскорблениями и плевками, а несколько раз даже забросали их тухлыми яйцами. Чтобы положить этому конец, Батлер издал так называемый «Женский Закон», по которому любую женщину, оскорбившую солдата Союза, словно обычную проститутку, могут арестовать, посадить в тюрьму и требовать штрафа. Милые дамы Нового Орлеана сочли себя оскорбленными. Они обозвали его Скотиной Батлером и украсили его портретами свои клозеты.
– Просто отлично с их стороны, – заявил Седрик. Лицо Деламара, полускрытое в тени бугенвилля, чьи ветви обвивались вокруг колонны за его спиной, искривилось двусмысленной улыбкой.
– Это к тому же лишний раз дополняет мое описание креольских нравов, – заметил он, наслаждаясь ароматным дымом гаванской сигары. – Несмотря на все свое богатство, Керриган, как урожденный ирландец, не мог быть принят в женихи.
– Но ведь он мог жениться и на ком-нибудь из соотечественниц, не так ли? – Кэтрин изо всех сил старалась понять получше своего благодетеля. Ее угнетала мысль о том, что он мог быть одиноким мужчиной. Она
– Если вы считаете этот дом большим, мисс Энсон, то я бы посоветовал вам подождать, пока вы не увидите особняк на плантации «Край Света», – возразил Деламар, наливая себе еще чашечку кофе. – Вот там здание величиной с замок.
– Вы хоть раз в жизни видели замок, полковник? – мягко перебил его Седрик, будучи совершенно уверен, что этот малый ни разу в жизни не сподобился побывать в Англии.
– Нет, сэр, но здесь имеется вполне достаточно их изображений. Может быть, я чуть-чуть преувеличил, но «Край Света» действительно велик, – ничуть не растерялся Деламар, не лезший за словом в карман.
– «Край Света», – мечтательно повторила Кэтрин, свыкаясь с мыслью, что это также ее владение. – Вы говорите, плантация? А как же получилось, что ее не разорили солдаты Союза?
– Здесь Керриган использовал ту же тактику, что и с домом: умелое напоминание о его гражданстве сохранило его владения от упадка, в отличие от несчастных соседей. – Деламар загасил окурок сигары о высокий каблук башмака и испытующе взглянул на Кэтрин. – Вы хотели бы увидеть его портрет, мисс Энсон?
– О да! – заулыбалась она, тут же вскочив. – И я бы также хотела узнать, где находится его могила. По-моему, я должна принести ему хотя бы букет цветов.
– Добросердечный порыв, который характеризует вас с самой лучшей стороны, но давайте сначала взглянем на портрет, – отвечал Деламар, тоже вставая с кресла. Седрик последовал за ними. Ни один прирожденный джентльмен не позволит себе сидеть, если рядом стоит дама – разве что служанка или продавщица.
Они не стали возвращаться старым путем в дом. Вместо этого Деламар провел их дальше по галерее, к двери в кабинет. Этот приют мужественности был не так вычурно обставлен: на стенах красовались лишь охотничьи трофеи. Хотя свет едва просачивался сквозь полуопущенные шторы и жалюзи, комната не казалась мрачной. Кроме рогатых голов, рогов и чучел, здесь присутствовали признаки и других интересов ее хозяина: например, любви к лошадям, изображенным на многочисленных литографиях на стене, на фотографических снимках, рисунках, в бронзовых статуэтках со скакунами и их всадниками.
– Керриган оставил вам конюшню с чистокровными лошадьми, – отвечал Деламар, когда Кэтрин поинтересовалась причиной такого изобилия. – Он был великолепным спортсменом и не раз выигрывал призы Луизианы и Вирджинии, да и не только их.
Так она владеет породистыми лошадьми! Неужели этот поток чудес неиссякаем? Седрик взглянул на нее, высоко подняв брови. Его обычно столь невозмутимого, не так-то легко было удивить, но теперь и он готов был сознаться, что богатство Керригана впечатляюще. Сам страстный любитель, он с трудом удержался, чтобы немедленно не глянуть на лошадей собственными глазами.
«Мои лошади, – подумала Кэтрин, чья кровь забурлила в жилах. – Мой дом и моя плантация».
Она прошлась по комнате, прикасаясь к предметам, поправляя картины, передвигая украшения – просто для того, чтобы дать этим предметам понять, что отныне она их хозяйка. Комната охотника, комната страстного наездника. Но это не все. Печь для обжига, книжные полки, этажерка с навигационными приборами: астролябией, секстантами, квадрантами и прочим. Здесь были модели корабельных пушек с простыми ядрами, разрывными снарядами и картечью и – самое впечатляющее – коллекция моделей в стеклянных ящиках: шлюп восемнадцатого века, бриг времен адмирала Нельсона, испанский галеон. «Не отсюда ли имя плантации?» – гадала она.