Навеки твой. Прощай
Шрифт:
– Господин Уваров… Спасибо, что нашли время в вашем плотном графике, чтобы быть здесь.
Дежурные слова, которые она говорила наверняка каждому в этом зале. Плевать. Он вообще пропустил их мимо ушей, пораженный своей странной сбивающей с ног реакцией на их близость. И этими чертовыми мурашки, которые оказались настолько говорящими, что любые произнесённые вслух слова просто утратили смысл. Если она так на него откликалась…
– Мне это в радость.
Лея взволнованно облизала губы. Вздохнула так глубоко, что ключицы подпрыгнули. Она силилась подобрать слова. Но их не находила. И Таир с улыбкой
– Паша… Как хорошо, что ты нашел время к нам заглянуть.
8.
Она упустила момент, когда Таир появился в зале. Не видела, как он вошел в дверь, и куда потом направился. Просто почувствовала – покалыванием на коже, легким жаром, растекающимся внутри, подступающим к горлу, румянящим скулы – он рядом. И настороженно замерла. Намертво приклеившаяся улыбка в отражении многочисленных зеркал в золоченых рамах казалась кривой неестественной линией. Но ее собеседник ничего не заметил и продолжил о чем-то трещать. О чем? Лера даже не представляла, как-то сразу потеряв нить разговора.
Чтобы перевести дух, она откашлялась. Незаметно скользнула взглядом по лицам собравшихся. Улыбаясь каждому и никому конкретно. Запнулась, когда наткнулась на тощую фигуру своей помощницы. Та вроде бы вела себя прилично, но… Никто не мог с точностью предсказать, когда в следующий раз ее бунтарский дух вырвется на свободу. Чем старше становилась Дмитриевна, тем острей был ее язык. И если к другим людям с возрастом приходило понимание того, что молчание – золото, эта женщина, казалось, решила, что должна напоследок высказать всем и всё. Она запросто могла в лицо назвать министра внутренних дел «тупым зажравшимся полицаем с непреодолимой тягой к насилию», а потом рвануть через весь мир, чтобы возглавить волонтерское движение в какой-нибудь пострадавшей от очередного урагана стране. Все свое наследство Элеонора Дмитриевна истратила на благотворительность. У нее не было мужа и детей… Зато в любовниках отметились рок-звезды, оперные певцы и даже парочка заморских президентов. За глаза ее называли спятившей старухой и не хотели иметь с ней дел. А Лера не знала более надежного и преданного своему делу человека.
– Лея, - ворвался в мысли Леры знакомый-незнакомый голос. Удивительно… Ему удалось застать ее врасплох. Лера обвела паническим взглядом огромный зал. Вдохнула поверхностно и неглубоко, потому что иначе выдала бы свое волнение, и протянула гостю руку. Кончики пальцев слегка подрагивали. Как она ни старалась, чувства брали верх. И она ничего не могла с этим сделать. Когда вместо пожатия Таир легонько коснулся ее губами, тысячи мурашек выскочили из своих укрытий и понеслись по ее рукам, плечам, шее и даже приподняли у корней уложенные в замысловатую прическу волосы…
Собственная реакция разозлила. А еще это его «Лея»… Он больше не имел права звать ее так. Давно уже не имел… Но, видимо, Таиру было на то плевать. Он так запросто давал ей понять, что ничего не забыл. Их разговоры. Её детские тайны, которыми
– Почему Лея? – спросил он ее как-то, недели через три после знакомства. В доме было тихо. Лерина мать спала, а отец уехал в очередную командировку. Они были предоставлены сами себе и гоняли в Сегу – приставку, которую отец подарил Лере в честь начала учебного года.
– Да просто. – Лера отвела взгляд.
– Тебе так больше нравится?
– Нет. Так лучше звучит.
– Лера тоже звучит красиво, - рассеянно возразил Таир, как всякий мальчишка, довольно быстро утратив интерес к разговору.
– Да нет же! Лер-р-р-ра. Лер-р-р-ра. Валер-р-р-рия. Ну?! Будто дикий зверь рычит, - горячо возразила девочка, а потом, смутившись, добавила: - Тебе так не кажется?
Таир отвлекся от экрана и неуверенно повел плечами. Он не знал, как ей объяснить. Или как спросить о том, о чем смутно догадывался.
– Ты боишься отца? – наконец выпалил он на одном дыхании. Лера открыла рот, удивленная… или смущенная таким вопросом. Опустила ресницы и нервным движением распрямила край футболки.
– Он бьет маму, – едва слышно прошептала она.
На тот момент Таиру такое сложно было даже просто представить. Он воспитывался совершенно иначе. В уважении к женщине и с четким пониманием правильного. Он никогда не слышал, чтобы его родители ругались. До той страшной аварии его детство было абсолютно безоблачным и счастливым.
– А тебя?
Лера отрицательно затрясла головой. Таир перевел дух. Каким бы смелым и правильным мальчиком тот ни был, в силу возраста он слабо представлял, как в случае чего станет защищать Лею. И потому обрадовался, что этого от него пока не требуется.
Да, она сама представилась ему Леей. Но теперь он не должен был звать ее так!
Тряхнув волосами, Лера бросила сухо:
– Господин Уваров… Спасибо, что нашли время в вашем плотном графике, чтобы быть здесь.
Дежурные слова, которые она говорила каждому присутствующему в этом зале, на этот раз дались ей с большим трудом.
– Мне это в радость.
Сердце подпрыгнуло и что есть силы ударило по ребрам. Вышибая дух… и пару-тройку рвущихся изнутри вопросов. Например, какого черта он пришел. И связан ли его приход с ее разводом? Но задав их, она бы выставила себя полной дурой! Поэтому сдержалась.
– Паша! Как хорошо, что ты нашел время к нам заглянуть.
– Ты же знаешь, что я ни за что бы это не пропустил, дорогая.
Прежде чем она успела отстраниться, Павел оттеснил Таира и со значением коснулся ее щеки. Скользнул ладонью дальше, по шее. И крепко, до боли сжал, впиваясь ногтями в кожу. Наполненный бешенством взгляд обжигал.
Никто не мог видеть того, что Исаев делает. Спадающие на спину волосы скрывали все. Но Таир, будто что-то почувствовав, напрягся.
– Убери от нее свои поганые руки, - тихо заметил он, растянув губы в холодной улыбке.
К их тройке были прикованы сотни заинтересованных взглядов. Ей нужно было держать лицо… Всем им нужно. И Лера честно пыталась, но в этот раз у нее не выходило. Широко распахнув глаза, она смотрела на Таира и не понимала… Что вообще сейчас происходит? Что он имел в виду, когда сказал это странное «убери от нее свои поганые руки»…