Навстречу солнечному ветру
Шрифт:
Я скольжу взглядом по ее телу и лицу, ощущая, как подкатывает волна раздражения. Она ведет себя так, будто только я виноват перед ней. Да, я безусловно виноват, но она тоже была хороша, когда наговорила обо мне своему отцу таких вещей, за которые он должен был убить меня.
– Почему ты сидишь здесь сейчас вместо того, чтобы спать со своим парнем? – теперь я делаю свой выпад.
– Почему ты меня позвал? – и Дилан, не сводя с меня глаз, отражает его.
– Ладно. Зря я это начал, – опустив голову, чувствую себя полным придурком.
Этот разговор никуда не приведет. Она каждый раз будет бросать в меня стрелы,
– Я обманула тебя, – тихим голосом говорит Дилан.
Медленно поднимаю к ней взгляд и удивленно моргаю, но теперь Дилан на меня не смотрит.
– Обманула?
Плечи Дилан опускаются в глубоком вздохе. Она молчит, изучая деревянный пол, а я наклоняюсь и выгибаю спину, чтобы поймать ее взгляд.
– Что значит “обманула”? – повторяю свой вопрос.
Дилан слегка подается назад, приподнимая ресницы.
– Ну… я сказала, что не искала встреч с тобой. Это не так. Я всегда их жду.
Я замираю. С трудом получается сглотнуть, и я не верю своим ушам. Мне радостно и больно одновременно. Ведь и я поступаю точно также.
– Зачем? – резко выдыхаю. Во рту у меня все разом пересохло, а в груди перекатываются гигантские волны.
Дилан опять молчит. Мне же до смерти необходим любой знак, намек, говорящий о том, что, как бы мы оба не старались, еще не все потеряно. Ну, а вдруг?
И есть только один способ, чтобы в этом убедиться.
Понимаю, что моя идея тупая, очень тупая, но все равно тянусь к девушке и осторожно касаюсь пальцами ее щеки.
Дилан замирает, широко распахнув глаза, в них полыхает синее пламя, а губы едва заметно шевелятся. Мы не сводим друг с друга взгляда, и я понимаю, что снова слетаю с катушек. А потом завожу руку ей за голову, прижимая ладонь к затылку. Мои губы набрасываются на ее рот, язык требует, чтобы его впустили. Но Дилан лишь сильнее сжимает губы и пытается отвернуться от меня.
Это и есть чертов знак?
Я отстраняюсь и разглядываю самое прекрасное лицо на свете.
Дилан прерывисто вздыхает, приоткрывая губы. Ее глаза блестят, ресницы подрагивают, а ноздри раздуваются. Она вот-вот залепит мне пощечину.
Пожалуйста, врежь мне.
И даже жду этого, как спасения.
Но дальше уже ничего не понимаю. Вместо того, чтобы оттолкнуть, она сама тянется ко мне. Все выходит из-под контроля.
Мне совершенно точно не следует этого делать, но я не могу удержаться. Нестерпимо хочется снова коснуться ее кожи, ощутить сладкий вкус. Я наклоняюсь, накрываю ладонью нежную щеку и целую Дилан. Она подаётся мне навстречу всем телом, когда наши языки сливаются. Дилан прикусывает мои губы, я давлю на нее, вынуждая закинуть голову. Поцелуй становится глубоким, болезненным и горьким. Мы не целуем, а мучаем друг друга, впиваясь в губы, вцепляясь пальцами в кожу, в волосы. В этом совсем нет нежности, только обида и отчаяние.
Она словно делает это себе же назло. И так не должно быть. Пусть, хотя бы еще раз, но я хочу целовать мою Дилан.
Вздохнув, я останавливаюсь. Какое-то время, девушка продолжает прикусывать, царапать и тянуть. Я просто жду, пока она выплеснет злость, хотя бы какую-то ее часть, и перестанет терзать
Вот это оно.
Я пару раз провожу ладонью по ее бедру. Пальцы Дилан вцепляются в мои плечи и волосы, но не так агрессивно, как минутой ранее. Она сильнее льнет ко мне, залезая на колени и сводя с ума своими губами и языком. Подхватывая ее за ягодицы, сжимаю раздвинутые бедра. Этот головокружительный затяжной поцелуй длится вечность. Я понимаю, что должен остановиться. Должен, но не могу. Ее вкус, ее запах, ее дыхание приносят сладкое забвение. Совсем как раньше. Я не способен передать, как я соскучился по этим ощущениям, и готов умереть, лишь бы продлить их еще на несколько мгновений
Дилан первой все заканчивает. Она опускает голову, уткнувшись лбом мне в грудь, и мы долго молчим. Ее руки обвиваю мою шею. Я глажу ее по спине, затылку, плечам и пытаюсь понять, как такое могло произойти. Мы снова целовались… после всего? Но этот запретный поцелуй был самым лучшим из всех запретных. Я перебираю волосы Дилан и дышу, как будто только что пробежал марафон. По моим венам разливается жар. Мой член набух и сходит с ума, упираясь в промежность Дилан.
Я больше не ощущаю вину или злость, лишь одно желание снова коснуться губ Дилан, а потом послать все к чёрту, утащить ее наверх и трахать до тех пор, пока она не будет стонать мое имя. И будь я проклят, если хотел в своей жизни кого-то больше, чем эту девушку.
Наклонив голову, я вдыхаю запах ее волос. Они по-прежнему пахнут нашим летом.
Что же ты делаешь, глупая?
Дилан тоже тяжело дышит и сидит на моих коленях такая маленькая и растерянная, что я уже мысленно рисую все, чем хотел бы с ней сейчас заняться. От ее молчаливой покорности сердце стучит молотком, в штанах кипит адское пламя, а в душе растет уверенность, что Дилан мне точно не откажет, предложи я подняться.
Черт. С этим надо что-то решать, пока я совсем не спятил и не взял ее прямо здесь. Но разве она достойна одноразового секса? И разве мне этого будет достаточно? Потом будет только хуже. Нет смысла заставлять нас обоих заново выворачивать сердца наизнанку. И, к счастью, я больше не думаю тем местом, которое таскаю между ног.
Я отстраняюсь и приподнимаю пальцами аккуратный подбородок девушки, опускаю взгляд на ее губы. Приходит новое осознание.
В кого она превратилась? Весь вечер тусуется с другим, проводит с ним ночь, а теперь целует меня так, будто я любовь всей ее жизни.
– Неужели твой парень настолько плох, что ты набросилась на меня, как голодная пума? – язвительно замечаю, облизывая губы.
Она вскидывает голову, а я заставляю себя смотреть на девушку с превосходством, расслабляя руки, которыми обнимаю ее. Глаза Дилан вспыхивают яростью. Она тут же подается назад, соскакивает с меня и вжимается в спинку кресла.