Навстречу солнечному ветру
Шрифт:
– В твоих словах есть… некоторая логика, – иронично замечает Майкл.
– Я неправильно ответил? Тогда почему же ее не сдувает? – спрашивает Джекс.
– Ее не сдувает потому, что матч проходит на крытой арене, – объясняет Майкл.
Мы все начинаем смеяться. Обожаю наблюдать за тем, когда Джекса ставят на место, ведь совсем не многим это удается.
– Чего?! – вопит Джекс. Он ненавидит проигрывать.
– Джекса провели! – хохочет Райдер.
– Да заткнитесь вы, придурки! – злится Джекс. – Это нечестная игра!
– Сказал любитель
Джекс снова валит его на снег, а потом эта участь настигает и Стинки. У Шона начинается истерика, когда Джекс садится на него сверху и растирает перчатками по лицу. Шон катастрофически не выносит несанкционированных прикосновений. Майкл тут же оттаскивает Джекса от брата и начинает читать нравоучения. Все знают, что Стинки лучше не трогать, если не хочешь увидеть обряд изгнания дьявола. Но Джекс любитель этого зрелища. Шон визжит и барахтается в снегу. Нина с трудом ставит его на ноги и тут же отступает, тихим голосом успокаивая внука.
Через несколько минут все возвращаются в дом. Мы с Дилан идем рядом. Джекс один плетется вдалеке. Он уже знает, что ему сейчас влетит от отца из-за истерики Стинки, и оттягивает стремный момент.
– Это самое крутое зрелище, которое я видел. И оно никогда не надоест, – я останавливаюсь и снова смотрю на небо.
Где-то там в бездне колышется волшебный свет.
Не хочется возвращаться в дом и прощаться с Дилан до утра. Как бы я мечтал проболтать с ней всю ночь, как раньше, но, меня не покидает ощущение, что ее отцу теперь это совсем не понравится. То, что я увидел сегодня в его глазах, заставило меня снова чувствовать себя чужаком. Он смотрел на меня как на врага. Но в чем моя вина? Неужели Шон не понимает, что я ни за что не обижу его дочь?
Дилан шмыгает покрасневшим от холода носом.
– А ты как думаешь? Неужели это всего лишь физика? – спрашивает она, вставая лицом ко мне.
– Нет. – Пока она смотрит в небо, я не могу отвести взгляда от ее огромных глаз. В них отражается изумрудный свет. – Это магия, Дилан.
– Правда, магия, – соглашается она, выпуская изо рта клуб теплого пара.
Нас разделяет несколько дюймов морозного воздуха. Я вдыхаю его и непроизвольно тянусь к губам сестры, но вовремя останавливаюсь. Делаю шаг назад и снова подаюсь вперед.
Что. Я. Делаю.
Дилан даже не замечает, как меня шатает рядом с ней. Холод злющий, но ветра-то нет.
Соберись, кретин.
Я глубоко вздыхаю, борясь с желанием надавать себе же по морде, и медленно отстраняюсь. Надо выбросить эту дурь из головы.
Пожалуйста, пусть все станет по-старому.
У меня нет права на такие мысли.
– Твой отец сильно разозлился? – осторожно спрашиваю я, справившись с волнением.
– Разозлился? – Дилан фокусирует взгляд на моем лице.
Она явно удивлена вопросом. А я ошеломлен тем, что чувствую, находясь рядом с ней. Когда это началось?
– Ну, там, в комнате, – неуклюже напоминаю ей.
– Не обращай внимания. Папа же вечно ворчит, – беззаботно отвечает Дилан.
Значит она ничего не заметила. Или не поняла. И точно не почувствовало, что со мной происходят странные вещи.
Тем лучше.
– Ладно, – я закидываю руку ей на плечо так, как делал это десятки раз раньше. – Идем в дом, ты замерзла. Мороз просто звериный.
Глава 14. Дилан. Сейчас
“Дилан, ты хоть представляешь себе, какое ты чудо?”
Глубоко вздохнув, распахиваю глаза и сажусь на постель. Сигнал будильника я не слышала, а за окном еще совсем темно. Сердце стучит, как сумасшедшее, и до меня доходит, почему я проснулась.
Мне только что снился Тайлер. Мы находились в нашей хижине в бухте и занимались любовью. И это было… Черт… Я едва не кончила во сне.
Падаю на подушку, прикрыв лицо рукой. Поерзав, чувствую, как намокли трусики. Из горла вырывается мучительный стон.
Проклятье.
Я все еще сильно возбуждена, лицо пылает, между ног пульсирует, а грудь отрывисто поднимается. Я скольжу ладонью под майку и провожу пальцем по влажной от пота ложбинке между грудей. Мысли путаются в плотной дымке из воспоминаний и пережитых эмоций. Прикрыв глаза, сдвигаю ладонь вправо и сминаю ноющую грудь, пытаясь вернуть ощущения из сновидения, но подобно тени они ускользают от меня. Вытащив руку, подношу пальцы к губам и провожу по ним языком, а затем полностью погружаю их в свой рот. Пока облизываю пальцы, другой рукой задираю майку, обнажаю груди и прикасаюсь к чувствительной коже соска влажными пальцами, представляя, что это Тайлер сосет его.
Между ног снова все полыхает, клитор пульсирует с удвоенной силой. Не открывая глаз, я чувствую, как ладонь Тайлера движется вниз живота, где разливается желание, как его пальцы забираются мне в трусики и касаются гладкой нежной кожи. Как его голос шепчет мне:
“Какая же ты мокрая. Я сейчас умру, если не войду в тебя”
Легкое касание пальцев к клитору вызывает в теле необратимую реакцию. Я сгибаю ноги в коленях и сильнее развожу бедра.
Я так хочу кончить.
Зажмурившись, начинаю тереть клитор, другой рукой терзаю напряженные соски. Кусаю губы, вспоминая наш с Тайлером недавний поцелуй, его руки на моих бедрах и слышу тихий шепот слов, которые он произнес после нашего первого раза:
“Ох, Дилан, мне сейчас безумно хорошо”
Мой средний палец скользит внутрь, трахая себя и вращая бедрами, я представляю Тайлера, его губы, язык, его пальцы на своем теле. Как он не отрывает от меня взгляда, когда его член входит в меня.