Навстречу солнечному ветру
Шрифт:
Кажется, эта новость пришлась ей по душе. В отличие от меня и папаши Дилан. У Шона-старшего лицо такое, словно он проглотил рой диких пчел. И у меня точно не лучше.
Кровь закипает от гнева, и я стискиваю зубы, двигая желвакам.
Черт. Это правда. Она с кем-то встречается.
А чего я хотел? Рано или поздно это должно было произойти. Но больше меня нервирует не то, что теперь у нее есть парень, а то, что мне не наплевать. Насколько бы все тогда стало проще.
Как только появляется возможность,
Какое-то время мы сидим в тишине: Стинки – в кресле, уткнувшись в экран телефона, а я – на своей кровати, разглядывая потолок.
– Как, ты даже не обработаешь мой мобильник антисептиком? На нем же полно бактерий, – говорю я Шону.
– Это слабо сказано, – бормочет он. – На экране мобильника бактерий в восемнадцать раз больше, чем на ручке слива в мужском сортире. Но я пятнадцать лет живу с Джексом под одной крышей, так что у меня отличный иммунитет.
Теперь Стинки косится на мои ноги. Ясное дело. Ведь я лежу на кровати прямо в обуви. Удивляюсь, как у него еще глаз не задергался.
Райдер и я – самые адекватные парни в нашей семье в плане чистоты. Если воняем, то моемся, если испачкались – кидаем шмотки в стиральную машину. Джекс и Стинки предпочитают крайности. Один – засранец, второй – белоручка. Но Шон не просто чистоплотен, он одержим чистотой. Шон никогда не станет пить из общей бутылки или доедать за кем-то. Когда-то меня это раздражало. И я всерьез считал, что одному мелкому привереде не мешает устроить неделю голодовки. Но потом стало понятно, что у Стинки все намного хуже. Он всячески избегает любых тактильных контактов. В детстве, стоило только кому-то из нас забыть о его особенности и нечаянно хлопнуть по плечу или схватить за нос, у Стинки начиналась истерика. Джекс считал это невероятно забавным и постоянно донимал младшего брата, пока Шон-старший не донес до Джекса, что такое “боязнь прикосновений” отцовским методом. Джекс потом еще неделю не мог садиться на задницу.
– Ты не нравишься моему отцу, – внезапно говорит Шон.
– Вот как? С чего ты взял? – я поворачиваю голову и снова смотрю на него.
Не глядя на меня, Стинки пожимает плечами.
– Я многое замечаю.
– Да неужели? Что ещё?
– Ну… – он поднимает одну бровь, – вы с Дилан тоже не особо ладите. А раньше были не разлей вода. Моя сестра изменилась.
– Ты слишком наблюдательный малый. Когда мне было пятнадцать, учителя ругали меня за нехватку внимания, – говорю небрежным тоном.
Стинки вздыхает.
– Со мной то же самое. Но они часто путают невнимательность с отсутствием интереса.
Я прищуриваюсь, наблюдая за тем, как пальцы Стинки скачут по экранной клавиатуре.
– Что ты там делаешь? Учти, если решил взломать с моего IP сервер Пентагона, я буду вынужден надрать твою суперумную задницу.
Парень напрягается.
– Насилие – не лучший способ что-то донести до подростков.
– Брось, я же пошутил, Шон, – тут же исправляюсь.
– Да понял. Хоть какая-то ирония доступна
Я качаю головой.
– Ты заблуждаешься, никакой ты не урод. – И говорю совершенно серьёзно.
– Ошибка природы.
– Херня это все, – отмахиваюсь я. Шон поднимает взгляд, и я замечаю в его глазах вопрос. – У тебя есть то, о чем другие и мечтать не смеют. Ты не можешь быть ничьей ошибкой.
Мы снова молчим. В какой-то момент я разглядываю Стинки. Его губы растягиваются в загадочной улыбке, когда он смотрит на экран. Мне становится любопытно, чем он там занимается, и я приподнимаюсь, чтобы подсмотреть.
– Что?! Мессенджер?! Ты меня разочаровываешь, Шон. – Я снова падаю на подушку. И меня пронзает догадка: – Или это девчонка? – Стинки снова улыбается, его глаза сверкают озорством. – Я угадал! Как ее зовут?
– Да пошел ты.
Стинки тихо посмеивается, за что получает от меня подушкой прямо по голове. Пока он соображает и соскакивает, чтобы швырнуть в меня обратно подушкой, я поднимаюсь и вылетаю из комнаты, захлопнув дверь. Какое-то время Стинки пытается ее открыть, но я крепко держу ручку.
Интересно, у него есть друзья? А девушка? Вряд ли. Парни его возраста то и дело раздают тычки и подзатыльники друг другу, даже в шутку. А девчонки любят, чтобы их держали за руку. Разве Шон с этим справится?
Удивительно, что парень, у которого есть родители, братья и сестра, выглядит самым одиноким человеком на планете. Шон слишком много времени проводит в своей комнате с телефоном в руках или за компьютером. Но иногда ему не помешает напомнить, что такое быть пятнадцатилетним.
Почувствовав, что дверная ручка больше не сопротивляется, я медленно отпускаю ее. Краем глаза замечаю движение справа, поворачиваю голову и забываю о своей забаве. Навстречу мне идёт Дилан. Увидев меня, она в нерешительности замирает, но затем снова приближается. Не знаю, зачем, но я встаю у нее на пути.
– Ты не видел Стинки? – еле слышно спрашивает и даже не смотрит мне в глаза.
Разглядываю лицо девушки, задерживаясь на упрямо сжатых губах.
Я был первым, кто целовал их. А теперь это делает другой парень. В голове возникает образ того, как она выглядит, когда занимается сексом с ним. В груди снова растекается незнакомое дерьмовое ощущение. Ревность. Злость. Зависть. Все вместе.
Как бы я хотел, чтобы мне было наплевать на то, спит ли с кем-то Дилан или нет.
– Твой брат в моей комнате, – я отступаю и киваю в сторону двери. – Проходи.
Дилан делает пару шагов прежде, чем останавливаю ее.
– Как жизнь? – спрашиваю я.
– Зря стараешься. Сейчас нас никто не видит. Можешь перестать делать вид, что тебе есть до меня дело.
Я выпрямляюсь и хмурю брови.
– А что, если я не делаю вид?
Поднимаю руку и провожу по волосам, ощущая досаду.
Не лучше ли мне заткнуться?
И так очевидно, что она думает обо мне, и ворошить прошлое – это полный отстой. Но мне хочется задеть ее, вывести из зоны комфорта, слишком уж я взбешен этой гребаной новостью.