Навстречу солнечному ветру
Шрифт:
У Дарлы, жены доктора, с головой была полная задница, она часами молилась своему Богу. Не знаю, что она от него хотела, но тот точно ее не услышал. Через полгода, в начале летних каникул, доктор МакГири отправился кормить червей, а моя приемная мать окончательно слетела с катушек. Она перестала выходить из дома, и очень скоро у нас закончилась еда. Соседи – не дураки, они сразу все поняли, когда увидели меня, бледного и шатающегося от легкого летнего ветра. Хотя я никому и не жаловался. Так я попал в приют во второй раз, и после очередной взбучки от другого садиста твердо решил удрать не
На рассвете я вылез из окна общей спальни для мальчиков и бежал так долго, пока хватало сил. А потом понял, что заблудился в каком-то лесу. Но меня это не пугало, потому что я мечтал заблудиться. Я был предоставлен сам себе и радовался свободе. Впервые меня никто не жалел, не воспитывал, не издевался, не указывал, что и как делать, не просил бога спасти мою грешную душу и избавить от происков дьявола, и мне это нравилось. Ночи стояли теплые. Я сам построил шалаш и даже смог найти пресную воду. Вот только с едой снова не везло.
Все, что удалось припасти в приюте, закончилось в считанные дни. Я заострил палку и пробовал рыбачить, но только штаны намочил. Наглые жирные рыбины смеялись надо мной, бесстрашно юркали между ног, дразнили своими серебристыми хвостами.
Поэтому пришлось снова вернуться ближе к людям. Полдня я брел назад, точнее, я надеялся, что это так, пока не вышел на шоссе, по обочине которого шел до самой темноты. Потом меня подобрал водитель грузовика. Он сказал, что едет на юг, в Хомер. Я наврал, что у меня там живет бабушка. Так я оказался здесь.
Хомер похож на Сьюард. Тот же океан, горы, лодки, рыбаки и туристы, вот только меня тут никто не знает.
Почти две недели я ночую в заброшенном пыльном кинотеатре на окраине. Перебиваюсь тем, что можно найти у “Сэйфвэй”. Для тех, кто не в курсе: мусорные контейнеры возле любого крупного супермаркета – это настоящие сундуки с сокровищами. Но, как любое сокровище, их стережет злой дракон в форме службы охраны.
Сегодня я весь день торчу в бухте.
Несколько часов брожу вдоль океана. То купаюсь в прохладной воде, то лежу на берегу с закрытыми глазами, слушаю шум волн и крики чаек, мечтая о куске горячей пиццы вместо просроченной и полуразмороженной, которую съел вчера.
Когда начинает темнеть, поднимается ветер, и я натягиваю грязную толстовку с капюшоном.
Сейчас конец августа. Днем еще тепло, и можно ходить в футболке, но ночью на пустой желудок никак не получается согреться. Мне не хочется думать о том, что будет, когда придут холода, потому что зима на Аляске бесконечная.
Двигаясь вдоль берега, я натыкаюсь на металлическую сетку забора. За ним между деревьев различаю несколько деревянных домов: одни побольше, двухэтажные, другие – совсем крошечные. Я останавливаюсь, увидев, как у одного из столбов отходит сетка и, недолго думая, пробираюсь за ограждение.
Света нет нигде, кроме одного здания – двухэтажного домика с верандой и вывеской “Сильвер Бэй. Организация рыболовных туров вашей мечты”. Осторожно заглядывая в его окно, я вижу какого-то мужика. Он стоит спиной ко мне, похлопывая себя по карманам куртки, а потом неожиданно поворачивается, словно чувствует мой взгляд и смотрит сквозь стекло. Перестав
Когда два ярких пятна света в доме с верандой гаснут, я прижимаюсь к стене одного из домиков, через несколько секунд из-за двери выходит тот самый мужик. Он разговаривает по телефону и закрывает дверь на ключ. Я незаметно провожаю его до самых ворот, двигаясь в тени елей и домиков. Он садится в тачку и уезжает, а я возвращаюсь и снова заглядываю в темные окна здания с верандой. Я видел там холодильник с напитками. Во рту набирается слюна, когда представляю, как лопаются на языке пузырьки апельсинового Sunkist. Затем быстро обхожу здание в поисках камня побольше. На всех окнах решетки, поэтому я взбираюсь на перила и дальше – на крышу веранды. Соскальзывая, добираюсь до окна второго этажа и пытаюсь поднять раму. Заперто. Но не для того, у кого есть подходящий булыжник.
Разбив стекло, попадаю внутрь. Пытаюсь отдышаться, прислушиваюсь и спускаюсь вниз. Руки трясутся от нетерпения, когда я достаю из холодильника холодную жестянку, а потом вторую. В одном из ящиков стола нахожу упаковку крекеров и, прихватив еще одну банку газировки, устраиваю себе пир.
За окном почти темно. После сладкого спать совсем не хочется, но идти на улицу тоже. Я закрываюсь в каком-то чулане, чтобы переждать несколько часов и уйти до рассвета.
Последнее, что помню, как хлопал себя по щекам, боясь заснуть. Но тепло и тишина сделали свое: я все-таки вырубился. Это до меня доходит только в тот момент, когда в глаза бьет яркий дневной свет, а надо мной раздается мужской голос:
– Эй, друг, как ты сюда попал?
Вижу высокую фигуру и, как ошпаренный, резко вскакиваю на ноги. Передо мной тот самый тип, которого видел вчера. Я смотрю по сторонам, выжидаю секунду и делаю рывок, но мужик быстро, как кобра, хватает мою руку.
– Да подожди, ты, – спокойно говорит он, удерживая запястье все также крепко. – Как тебя зовут?
Вроде бы, начало уже ничего. Он не орет и не бьет меня. Может, все обойдется?
– Тайлер, – бормочу я и получше разглядываю его.
Он высокий. У него длинные ноги и руки, широкие плечи, большие ладони. Лицо загорелое, а темные и длинные, как у девчонки, волосы собраны в хвостик. Он похож на краснокожего из старых вестернов, которые нам показывали в приюте.
– Хорошо, – кивает мужик. – Садись, – и ведет меня к креслу, отпуская руку. Я сажусь. За окном уже светло, а мне дико хочется отлить. Сколько же я спал? – А теперь скажи, что ты здесь делаешь? Это частная территория.
– Мне было холодно… Потом я уснул, – говорю часть правды.
Ведь я разбил окно и разорил холодильник с напитками. Не думаю, что его это обрадует.
Индеец хмурится.
– Понятно. А где ты живёшь? Где твои родители?
Знакомые вопросы. Главное – правильно на них ответить.
– Они ищут меня… Я сейчас уйду, – добавляю на всякий случай.
– Ты потерялся?
– Да, – вру я. – Вчера было темно, но сейчас я знаю, куда нужно идти, – и звучу совершенно провально. Нужно сматываться отсюда. – Можно, я пойду?
– Конечно. Я провожу тебя, – предлагает он.