Навстречу судьбе

Уилсон Патриция

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лес вокруг дороги поредел и остался позади. Прошли не секунды, а минуты, прежде чем машина взобралась на холм и направилась к ферме, располо­жившейся в долине. Угасающие лучи солнца окраши­вали ее каменные, увитые плющом стены в янтарные тона. Дом оказался длинным и низким, со слуховыми окнами на крыше, покрытой красной черепицей. С левой стороны к дому примыкал амбар, все строение располагалось в центре вымощенного камнем двора.

Со всех сторон к усадьбе подступали сады, пестря­щие весенними цветами. Белые ставни поблескивали на свету, высокие окна сияли, и Дженна с трудом сдержала слезы.

Она сразу поняла, как были счастли­вы здесь эти люди. Дом был уютным, гостеприим­ным — таким, каким и полагалось быть дому. Даже напряженно сжатые плечи Маргариты распрямились. Замедлив скорость и наконец остановив автомобиль, Ален испустил глубокий удовлетворенный вздох:

— Наконец-то!

Дженна не знала, что он имеет в виду — то, что долгое путешествие завершено, или то, что Алену уда­лось вернуться в свою юность. Только одно Дженна знала наверняка — ей здесь искать нечего. В этом до­ме не было ее родовых корней. С Дженной не про­изошло ничего похожего на просветление, наоборот, вновь открылась старая, мучительная рана. Горечь вер­нулась, ошеломив ее своей силой. Дженна даже в во­ображении не могла представить здесь своего отца. Она понятия не имела, как он выглядел. О ней забы­ли — и она забыла.

Внезапно Дженна поняла, что оба спутника при­стально смотрят на нее, ловя выражения, сменяющи­еся на ее лице. Вероятно, ее реакцию сочли слишком мрачной. Несомненно, именно так думал Ален, сосре­доточенно уставившийся в лицо Дженны.

Прежде чем он успел заговорить, дверь дома от­крылась и на пороге появилась молоденькая улыба­ющаяся девушка.

— Я уже все убрала и приготовила в камине дрова к вечеру, мадам. Прошлые две ночи здесь было довольно прохладно. Звонила мадемуазель Рабье, месье, — добавила она, взглянув на Алена, — и обе­щала позвонить попозже.

Ален только кивнул, а Маргарита улыбнулась де­вушке.

— Спасибо, Мари. А сейчас поезжай домой, пока еще не стемнело. Увидимся завтра.

Девушка ушла, бросив любопытный взгляд на Дженну и еще один — на Алена. Дженна поняла, что заин­тересовало Мари. Похоже, ей уже не терпелось сооб­щить новость неизвестной мадемуазель Рабье. Может, эта мадемуазель Рабье — та самая Клодина, что зво­нила Алену в Париже? Впрочем, это не особенно ин­тересовало Дженну. У нее хватало поводов для беспо­койства, и самое главное, что занимало ее, — сумеет ли она заставить себя войти в дом.

Ален занялся багажом, ясно давая Дженне понять, что не собирается силой втаскивать ее в дом. Он ожидал приличного поведения, и мрачный взгляд в сторону Дженны побудил ее к действию быстрее, чем любые слова. Этот взгляд не сулил ничего доброго, и Дженна последовала за Маргаритой в дом, где ее отец провел все эти годы.

Внутри дом оказался вполне современным. Это удивило Дженну и дало Маргарите повод начать раз­говор.

— Этот дом был совсем запущенным, когда мы ку­пили его, — произнесла она, любовно оглядывая ком­нату. — Зато камин сохранился, огромный и очень старый. Французы славятся своим умением выклады­вать необычные и красивые камины. Как видите, он полностью меняет облик комнаты.

Камин, прикрытый медным козырьком, распола­гался у толстой стены, разделяющей большую комнату. Затопленный, он согревал помещения по обе стороны от перегородки и создавал в них уютную атмосферу. Ален склонился и поджег заранее сложенные в камине дрова.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услы­шать, — желчно заметил он, а затем словно забыл об обеих женщинах, унося багаж наверх по витой лестнице.

Дженна

тоже попыталась не обращать на него вни­мания, хотя, стоило Алену приблизиться, ей казалось, что даже воздух между ними потрескивает от напряже­ния. Дженна оглядела старые узкие балки, протянув­шиеся под потолком, белые стены и мебель: удобные кресла, сочное, блестящее дерево столов и шкафов. Дженна видела картины, висящие на стенах, но ее мозг решительно отказывался воспринимать их. Воз­можно, эти картины были написаны ее отцом, а мо­жет быть, и нет. Дженна не собиралась расспрашивать об этом.

— Кухня вот здесь, — объясняла Маргарита, ведя Дженну в соседнюю комнату. — В ней мы обычно едим. Конечно, здесь не так красиво, как в доме Але­на, зато очень удобно.

Маргарита была права. Блеск белоснежной совре­менной кухонной техники, вделанной в стены, под­черкивался мягким глянцем деревянного стола и стульев, видом наклонных балок потолка и яркой ут­вари. Стол уже был накрыт к ужину, в середине его стоял букет свежих цветов, и Дженна заметила, как на глаза Маргариты навернулись слезы. Воспоминания были явно мучительными для нее, и Дженна со свой­ственной ей мягкостью поспешила прийти Маргарите на помощь:

— Какая прелесть! Можно взглянуть на верхние комнаты?

— Конечно.

Маргарита собралась с силами и повела Дженну через первую из комнат, которые они осмотрели. Те­перь там весело потрескивал огонь, языки пламени рвались в дымоход и отбрасывали отблеск на стены. Дженна поспешно отвернулась и последовала за Мар­гаритой по витой лестнице, выходящей на просторную площадку.

— Все спальни располагаются по фасаду дома; это значит, что вид из их окон одинаково хорош. Ван­ная — в конце коридора, ее окно обращено на сад и лес, но в каждой комнате есть смежная ванная по­меньше. Одно время мы думали перестроить амбар и присоединить его к дому, но Расселлу была нужна студия, а амбар идеально подходил для этой цели. Нам ведь и не требовался просторный дом. Трех спален вполне хватало. Думаю, Ален решил поместить вас вот сюда — эта комната предназначена для гостей.

Маргарита открыла дверь, и Дженна увидела, что ее чемоданы уже стоят в комнате — прелестной, про­сторной и с наклонным потолком. Из окна открывал­ся вид на целые мили полей и лесов. Помещение ка­залось белоснежным — от белых с оборками занавесок до покрывала на кровати и наволочек, вышитых ан­глийской гладью. Впрочем, обивка стоящего в углу мягкого, удобного кресла с шелковыми подушками была красной, как и второго кресла, поменьше, у по­стели. Дженна застыла как завороженная.

— Какая красота! — На мгновение эмоции слиш­ком переполнили ее, не давая выхода словам. Марга­рита взглянула на нее и погладила по руке.

— Я приготовлю ужин. Побудьте пока здесь и раз­ложите вещи, Дженна. Нам обеим надо немного по­быть в одиночестве и освоиться здесь. Прошу вас, по­пытайтесь меня понять.

Маргарита ушла прежде, чем Дженна успела отве­тить, и тихо прикрыла за собой дверь. Дженна подош­ла к окну, глядя через поля на отдаленный лес. Дол­жно быть, в положенное время на этих полях появля­ются маки — маленькие алые пятнышки, напомина­ние о прошлых годах. Деревья вокруг дома расцветут и дадут плоды, в саду соберут яблоки и вишни и сло­жат их в вазах на чистенькой кухне. Сколько воспо­минаний принесет каждое время года! Как бедны ка­жутся по сравнению с ними ее собственные воспоми­нания! Дженна встала на колени у низкого подокон­ника, закрыла лицо руками и горько расплакалась.