Навстречу ветрам
Шрифт:
Андрей, через месяц ты будешь сам смеяться над собой, — добавил Никита. — Я в этом уверен. Главное — вылететь самостоятельно.
Андрей задумался. Во втором отряде третьей эскадрильи осталось всего три курсанта, которых еще не выпустили в самостоятельный полет. Ясно, что бесконечно с ними возиться не будут. Не завтра, так послезавтра им предложат выбор: или уезжать, или переходить на техническое отделение. Что же делать? Согласиться с планом Никиты и Нечмирева? А потом? Вдруг на другой день инструктор пошлет его в полет первым? И он плюхнется где-нибудь за сто метров от «Т» или, подтягивая мотором, пролетит дальше взлетной полосы? Что скажут Быстров, Курепин? Но если сейчас не пойти на эхо, то они ничего не скажут…
Чего молчишь? — спросил Вася. — Я думал, что пороху в твоей пороховнице больше. Великий иллюзиони-и-ист… Лапоть ты, а не иллюзионист, понял?
Не шуми, Вася, — толкнул Нечмирева Никита.
Ладно, я согласен, — решился Андрей.
Утром, когда Вася Нечмирев готовился к самостоятельному вылету, Андрей сел в переднюю кабину. Взлетели. На душе у Андрея было тревожно, неспокойно. Но он заставил себя ни о чем не думать, а только наблюдать. Подлетая к третьему развороту, Вася обернулся и кивнул головой на землю. Внизу на желто-зеленом ковре темнела дорога, от которой вправо и влево уходили тропинки. Вася начал разворот, и Андрей подумал: «Отличный ориентир». Теперь надо было запомнить место, где Нечмирев уберет газ. Андрей внимательно следил за землей. Вот два деревца, вот куча земли, чуть впереди — три небольших стожка сена. Вася резко убрал газ.
Заметил? — крикнул он.
Да, — ответил Андрей.
Самолет планировал. Выйдя из четвертого разворота, Вася повернул голову и сказал: «Расчет точный». Андрей кивнул головой.
Курсанта Степного вызывает командир отряда на КП! — крикнул дежурный по старту.
Ни пуха ни пера! — шепнул Никита вслед Андрею. Андрей подошел к Курепину. Хотел доложить, но командирпросто сказал:
Садитесь, Степной. Андрей сел рядом на скамью.
Мы с вами сейчас слетаем несколько раз, — проговорил Курепин. — Думаю, что пора бы вам уже летать самостоятельно.
Это не от меня зависит, товарищ командир, — тихо ответил Степной. — Сам не знаю почему, не могу до сих пор освоить расчет.
Хороший расчет — дело практики, — подбодрил Курепин. — Есть и среди старых летчиков такие, которые без подтягивания или скольжения не могут сесть точно у «Т». Но все же… Пойдемте, Степной.
…Андрей строил «коробочку» точно по Васиному маршруту. Увидев под собой дорогу с уходящими от нее тропками, он сделал третий разворот. И услышал в шлемофоне голос командира отряда:
Хорошо, Степной.
Но от этой похвалы на душе Андрея не стало легче. Сознание, что он обманывает своего командира, угнетало его. Ему было стыдно самого себя. О полете он сейчас почти не думал. Да и о чем было думать, когда другие заранее нарисовали картину этого полета?! Ему оставалось только выполнить то, что перед ним делали другие. Взглянул на землю, как на шпаргалку, сделал разворот. Взглянул еще раз, убрал газ… «Летчик-копировщик!» — невесело подумал про себя Андрей.
Самолет сел точно у посадочного «Т». Андрей слышал, как один из финишеров крикнул:
Чудненько притер!..
Расчет отличный, Степной! — сказал Курепин. — Рулите прямо на взлетную площадку, сделаем еще один полет.
Андрей видел, как инструктор поднял вверх большой палец и ободряюще улыбнулся. Абрам Райтман пожал одну свою руку другой; «Поздравляю». Андрей отвернулся.
«С чем поздравлять?» — подумал он и пошел на взлет.
Сидя в передней кабине, командир отряда поправил на стойке центроплана зеркало, и Андрей увидел его лицо. Командир тоже взглянул на Андрея. Не больше секунды они смотрели друг на друга, но Андрею показалось, что в глазах Курепина он прочел осуждение и… что еще? Недоверие? Но Курепин весело проговорил:
Вы будете отлично летать, Степной!
Андрей отвел глаза от зеркала и с подчеркнутым вниманием стал наблюдать за приборами. В голове кружилась все одна и та же мысль: «Признаться? Открыть свой обман? Но тогда…»
Когда зарулили на стоянку, Курепин вылез из кабины и приказал инструктору:
Мешки с песком. Разрешаю курсанту Степному самостоятельный вылет.
Не сделав Андрею ни одного замечания, он легко спрыгнул с плоскости.
А Вася Нечмирев и Бобырев, перегоняя друг друга, уже тащили мешки. Бежали к самолету Никита, Абрам и Яша Райтман, Дубатов.
Инструктор Быстров встал на крыло и сказал:
Я от души рад за вас, Степной. Смотрите же, не подведите. Больше внимания!
Андрей сидел, опустив голову вниз. Ему казалось, что на него до сих пор смотрят понимающие глаза командира отряда. И в этих глазах он видит осуждение… Что еще? Да, вот чего не уловил тогда Андрей: презрение!
— Ну, выруливайте, Степной! — спрыгивая с плоскости, проговорил Быстров.
Андрей быстро щелкнул замком, сбросил с плеч ремни и, выключив мотор, вылез из кабины. И курсанты, и инструктор, и стоявший рядом командир эвена с недоумением смотрели на него. Андрей поправил шлем, подтянулся и подошел к Курепину. Громко, так, чтобы слышали все, проговорил:
Товарищ командир отряда! Я… обманул вас… И он коротко рассказал обо всем.
Курепин с минуту помолчал, глядя прямо в глаза Андрею, потом протянул ему руку:
Благодарю вас, курсант Степной. Правду сказать, мне было бы немножко неприятно, если бы вы этого не сделали.
И сразу же Андрей почувствовал, как огромная тяжесть, давившая его со вчерашнего дня, упала с плеч. Стало легко и радостно. Пусть отчисляют из училища, он снова наденет свой серый фартук каменщика, но останется честным, правдивым, таким, каким был всегда. Это лучше, чем…
И все же я разрешаю вам самостоятельный вылет, — услышал он голос Курепина. — И не сомневаюсь, что вы будете летать не хуже других. Вы не против, товарищ Быстров?
Инструктор, не задумываясь, ответил:
Степной будет отличным летчиком, товарищ командир отряда.
Они пошли к самолету. Быстров говорил:
Это не так страшно, что вы делаете расчет на посадку по намеченным ориентирам. Но все же старайтесь обойтись без них. И тогда будет все хорошо. Желаю успеха.