Найденыш
Шрифт:
Насколько хватает глаз, вокруг расстилается безбрежная водная гладь, покатые громады валов неспешно вздымаются и опадают, создавая иллюзию бесконечного движения. Скрытая туманной дымкой, вода вдали плавно сменяется небом, и если не приглядываться, создается впечатление, что находишься внутри огромной голубой сферы, где отсутствует твердь, а за тонкими стенками в пугающей тьме плавают бесформенные тени неведомых существ.
Мычка ушел назад, устроившись в развороченной части кормы, раскрыл заплечный мешок, принялся перебирать содержимое. Когда в ладони возникла небольшая оструганная палочка, густо обмотанная тонкой нитью и усаженная мелкими блестящими крючками, вершинник с удовлетворением кивнул, принялся распутывать нить. Заинтересованный происходящим, тихонько приблизился Шестерня, остановился, наблюдая.
Мычка извлек из мешка полосу вяленого мяса, отрезал кинжалом несколько кусочков, после чего, нанизал мясо на крючок, бросил за борт. Палочка закрутилась, разматываясь, а вершинник сосредоточенно замер, лишь пальцы, едва заметно, подрагивают, будто выполняют некую очень тонкую, но ответственную работу. Засмотревшись, Шестерня подался вперед, под ногой хрустнуло. Мычка покосился, поманил пальцем. Пещерник подошел, спросил с затаенным страхом:
– Не боишься? А вдруг, какое страшилище выловишь?
Мычка улыбнулся.
– На такую нить много не выловишь - оборвется. Да и море, если подумать, то же озеро, только больше.
Он дернул. Руки так и замелькали, выбирая нить из воды. Миг, и на палубу шлепнулась небольшая, размером с ладонь, упитанная рыбеха, забилась, норовя ускакать обратно. Мычка оглушил добычу, извлек изо рта рыбешки крючок с еще не объеденным мясом, забросил вновь.
Вскоре, возле Мычки высилась горка рыбы. И теперь, уже не один Шестерня смотрел на добычу с жадным вожделением. Вершинник выловил еще несколько рыбешек, окинул результат критическим взглядом и принялся решительно сматывать нить.
– А как это готовить?
– поинтересовалась Себия, с опаской осматривая одну, особенно большую рыбину с гребнем острых шипов вдоль всей спины.
– По всей видимости, придется есть сырыми.
– Зола пожал плечами.
– Думаю, если выломать эту пару лишних досок и сделать небольшой костер, то...
– Шестерня замолчал, оценивающе разглядывая палубу под ногами.
Краем уха, прислушиваясь к разговору товарищей, Мычка достал из заплечного мешка чистую тряпицу, расстелил, создав подобие импровизированного стола, взяв ближайшую рыбу, несколькими скупыми движениями располосовал тушку. Внутренности полетели в море, следом отправилась и шкурка, заменявшая удивительному представителю морской стихии привычную чешую. Зачерпнув соли, вершинник ловко промазал рыбу изнутри, после чего, взялся за следующую.
К тому времени, когда последняя рыбина легла выпотрошенной на доски палубы, беседа заглохла, украдкой сглатывая слюну, наемники молча созерцали рыбные ломти. Соль успела раствориться, забрав часть жидкости, и подсохшие на солнце, полупрозрачные кусочки мяса выглядели особенно аппетитно. Мычка отряхнул руки, встал, и двинулся в носовую часть ладьи. Шестерня, что уже некоторое время голодно сглатывал, бросил вслед:
– Когда готово-то будет?
Мычка на мгновение обернулся, взглянул непонимающе, но перехватив голодные взгляды друзей, коснулся лба, сказал с раскаянием:
– Так давно уже... Вы не спрашиваете, я уж решил - не голодны.
Он развернулся, двинулся прежним путем, с улыбкой прислушиваясь к раздавшейся за спиной возне, что вскоре сменилась жадным чавканьем. Мычка вернулся не один, позади, хмуро поглядывая по сторонам, шли воины гильдии. Взглянув на недоеденную рыбу, от недавнего улова осталось меньше половины, вершинник кивнул спутникам, предлагая присоединиться к обеду, а сам остановился возле образовавшейся на месте рубки почерневшей дыры.
Мгновенье постояв возле отверстия, Мычка осторожно ступил на обгорелые ступеньки, двинулся вниз. Лестница закончилась низеньким коридором. Чтобы войти, пришлось согнуться. Двигаясь на ощупь, дальний конец коридора не подсвечивался, а льющийся со спины свет почти не помогал, перекрытый собственным телом, вершинник прошел несколько шагов, как вдруг нечто вцепилось в руку.
Испуганно дернувшись, Мычка приложился головой о потолок, раздраженно рявкнул:
– Что за шутки!
Сухо щелкнуло, во тьме протаяло бородатое лицо, ухмыльнулось, послышалось насмешливое:
– А я-то думаю, кто за стенкой шебуршит...
Оправившись от испуга, Мычка повертел головой, поинтересовался:
– Ты управляешь прямо отсюда?
Маховик хохотнул, сказал с подъемом:
– Неужели интересно? Пойдем, покажу.
Мычка поморщился, сказал с сомнением:
– Там, наверное, еще грязнее, чем здесь. К тому же, я наловил рыбы, и если поторопишься, успеешь поучаствовать в трапезе.
Маховик отмахнулся, потянул за собой.
– Пошли, пошли, где еще такое увидишь. А рыбы тут полно, наесться успеем - из ушей полезет.
Дав себя увлечь, вершинник вдвинулся за механиком в прилежащий к основному, боковой коридорчик, осторожно спустился по закручивающейся винтом лестнице, прошел через дверь и оказался в комнатушке. Окинув взглядом помещение, Мычка присвистнул. По стенам, толстые, словно сытые удавы, змеятся трубы, с потолка гроздьями свешиваются собранные в пучки металлические нити, в углах тускло поблескивают закопченными поверхностями металлические ящики, в центре, занимая почти все свободное пространство, возвышается увенчанный многочисленными ручками и штырьками небольшой пьедестал.
Мычка взглянул на стены, сквозь забранные стеклами круглые оконца льется приглушенный свет, вздымаются водяные горы, спросил с удивлением:
– Как это возможно, ведь снаружи нет окон? К тому же, до внешней стены немалое расстояние, а кажется, будто мы отделены от моря тонкой перегородкой.
Маховик отмахнулся.
– Не бери в голову. Здесь много такого, что сам понимаю с трудом, не то, что объяснить. Лучше сюда глянь.
Механик поднял руку, ухватился за одно, из подвешенных к потолку, металлических устройств, с силой потянул. Часть потолка опустилась, обнажив чудовищное переплетение трубок и шестерен. Маховик поманил пальцем, отступил в сторону, освобождая пространство. Мычка протиснулся на указанное место, стараясь не зацепить топорщащиеся отовсюду детали непонятного назначения.