Найди меня в поднебесье
Шрифт:
– Встань! – спокойно повторил Арэнкин.
Фануй поднялся, стараясь держаться с достоинством. На боку у нага находился меч в черных ножнах. Он даже не прикоснулся к оружию. Много чести вынимать меч для такого сопляка… Предпочел отстегать, как щенка нашкодившего, да и то даже не приложил толком ни разу. Фануй почувствовал, как бессильное бешенство подкатывает к горлу. Посмеивались селяне, все же предпочитая держаться подальше.
– Посмотри мне в глаза.
Фануй повиновался изо всех сил, но хватило их ненадолго. Дернул подбородком, стал смотреть поверх плеча нага.
– А теперь, чтоб духу твоего рядом не было.
Арэнкин развернулся и ушел в темноту. В землянке его обняло ласкающее тепло очага. Наг сбросил тяжелый плащ, бережно сложил пояс с мечом. Присоединился к ужину жунов. Вскоре спустилась по лестнице Елена, окутанная морозным паром.– Чаньунь, ты что, охраной решил обзавестись? – осведомилась она, разматывая шарф.
– О чем ты? – не понял жун.
…Фануй всю ночь простоял столбом на зимнем ветру, сжимая в руке копье. Арэнкин на рассвете вышел из землянки и направился к своим воинам в общинный дом. Он и не посмотрел на закоченевшего парня. Фануй не старался привлечь внимание. Он просто молча смотрел в одну точку. Целый день он прыгал на месте, растирал пальцы друг об друга, отжимался от утоптанного снега, согласившись только на чашку чая, настойчиво предложенную Линой.
Возвращаясь после дневной разведки, Арэнкин вновь прошел мимо него, как мимо пустого места. Надвигалась метель. Ветер гулял вокруг селения, крадучись обходил его, кружил, точно хотел загнать в ловушку. Селяне ярче разжигали огни и старались держаться ближе друг к другу. Вой ветра напоминал о вое нежити.
Фануй не сходил с места. Упорство юноши соперничало с холодом. Он старался не смотреть на искры, вылетающие из входа в теплую землянку и мягко светящиеся просветы в крыше. Он был упрям. Вот уютный свет чуть приугас. Фануй прислонился спиной к столбу, скрестил руки на груди. Потом от нечего делать взял лопату и принялся разгребать снег возле подземного входа, которым Чаньунь почти никогда не пользовался.
Вдруг что-то прошуршало за землянкой, будто кто-то осторожно пробирался по глубокому снегу, не желая, чтобы его заметили. Затем шорох стал более внятным. Фануй поднял голову и увидел темную фигуру, которая ползла по крыше.
– Эй,
Фигура затаилась, распласталась по скату. Фануй подобрал камень и швырнул. Но фигура вместо того, чтобы отозваться или задать стрекача, внезапно скользнула к дымоходу. Не раздумывая, Фануй нырнул в подземный вход.
– Проснитесь! – закричал он, сообразив, что его голос достигнет цели быстрее, чем он сам. – Вор!
Все последующее произошло за несколько мгновений. Смуглая тень спрыгнула на земляной пол и метнулась к нарам. Разбуженный криком Фануя Арэнкин вскочил как раз вовремя для того, чтобы перехватить протянутые руки на пути к лицу Елены. Девушка закричала и пнула неизвестное тело, куда пришлось. Арэнкин схватил его за шиворот и прижал к стене, только ноги заболтались.
Тут ворвался Фануй. Безбровое лицо неизвестного оставалось бесстрастно, он не выдавил из себя ни звука. Наг всмотрелся в него, а потом, прошипев проклятие, полоснул ножом по его горлу. С отвращением отшвырнул ставшее безжизненным тело, и оно осело на пол.– Что произошло? – воскликнул Чаньунь, выбегая из своего угла.
В ужасе завизжала Лина, увидев на полу мертвое тело. Кровь впитывалась в земляной пол.
– Его можно было допросить… – с трудом сказала Елена.
– Нельзя, – бросил Арэнкин и раздвинул ножом губы мертвеца. – У него вырезан язык. Если б он умел говорить, то заговорил бы сразу, могу поклясться.
Мертвец был смуглый, кожа сплошь покрыта геометрическими татуировками от кистей рук до бритого черепа. Тело замотано в грязно-белые одежды, Ноги, несмотря на зиму, босые.
– Когда ты его увидел? – спросил Арэнкин.
– Он уже полз по крыше, – ответил Фануй. – Откуда пришел, не знаю…
Руки мертвеца были сжаты в кулаки. Ему разогнули пальцы, и на земляной пол выпал маленький халцедоновый пузырек с иглой на конце. Арэнкин двумя пальцами поднес пузырек к глазам.
– Потрясающий ход, – тихо сказал он с отвращением.
– Что это? – спросила Елена.
– Паучий яд. Вызывает стремительное развитие симптомов неизлечимой болезни. В течение нескольких дней парализуются мышцы, начинаются перебои с сердцем, и человек умирает от остановки дыхания. Затем его хоронят в земле, как подобает. После похорон тело тихо выкрадывают из-под земли и вливают в вены другой сорт яда. Человек оживает, но с этих пор его сознание полностью подчинено воле того, кто использовал эти вещества. Он подчиняется любому приказу, выдает любую информацию. Физических качеств, которые были ему свойственны до этого, человек не теряет. Позови вазашков и уберите отсюда эту дрянь, – последняя реплика была адресована Фаную.
– Кому ж это ты так не угодила? – покачал головой Чаньунь.
– Я, кажется, знаю… – отозвалась Елена, разглядывая совершенно пустое и водянистое лицо мертвеца.
– От меня ни на шаг, – предупредил Арэнкин, не глядя на нее.
Труп оттащили прямо к месту сражения с карликами и подожгли. Туда же, в огонь, вылили и содержимое пузырька.
– Если ты думаешь, что Ханг остановится, ты ошибаешься, – который раз говорил Арэнкин, меряя шагами дощатый пол. – Завтра мы вылетаем на Север. Я желаю, чтобы ты отправилась с нами.
Они находились в жунском постоялом доме. Здесь можно было спокойно поговорить, не впутывая в разговор жунов. Елена наблюдала за его шагами, обхватив себя руками. Арэнкин создавал иллюзию защиты, иллюзию того, что она не одна.
– Я знаю, что ты мне не доверяешь. Но, по крайней мере, выбери из двух зол меньшее. Тебе понравилось в Доме Медиумов?
Перед Еленой встали красочные картины с подопытными в главных ролях, и ее замутило.
– Так вот, – продолжал наг, правильно истолковав ее молчание. – Когда они тебя поймают – заметь, "когда", а не "если" – все, что ты видела, покажется цветущим садом.