Найти себя. Трилогия
Шрифт:
– Ох и врешь ты все, Седой, – не поверил проницательный стражник, – Давно ли грузчики стали ходить на работу с гитарами?
Виктор не нашелся, что ответить и напрягся, переводя взгляд с одного стражника на другого, наливаясь адреналином и готовясь к худшему развитию событий. Хорошо, что заметили только гитару, а не меч прикрытый накидкой с капюшоном. А стражник ехидно продолжил:
– Признавайся, ты, наверное, не к торговцам, а к одной из жен торговцев намылился.
– А может даже и не к одной? – подхватил шутку другой стражник и все вокруг дружно заржали.
Виктор сдавленно и неестественно хихикнул и с наигранным смущением произнес:
– От вас ничего не скроешь, господа стражники, но разве я могу признаться в таком неблаговидном
Едва Сомов чуть успокоился и понял, что задерживать его не собираются, как увидел выходящего из ворот Таумона. Да что же мне так не везет сегодня, стиснул зубы Виктор. Сторож вышел и остановился глядя в их сторону. Стражники продолжали шутить и смеяться над темой любовных похождений, а Сомов не мог оторвать взгляда от сторожа. Выдаст или нет? Стоило тому только крикнуть и все пропало, но сторож лишь неотрывно смотрел и молчал. Виктор не выдержал нервного напряжения и помахал ему рукой. Таумон неловко вскинул руку в ответ, да так и застыл в нелепой позе. Все, пора было уносить ноги.
– Спокойно вам провести ночь, господа стражники, – пожелал Виктор и намеренно неторопливо пошел прочь от костра в темноту узкой улицы, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не побежать и спиной ощущая взгляд старого солдата.
А когда сторож и стражники остались за поворотом Сомов сорвался и, не разбирая в темноте дороги, помчался изо всех сил. Город спал, и дома равнодушно взирали черными слепыми окнами, на человека, отчаянного бегущего по пустынной улице прямо по лужам.
Глава 3. Борец и клоун
– А-а, Чак Норрис. Пришел все-таки, – Сугис хмуро посмотрел на Виктора, всем своим видом выражая недовольство, – Ну что ж, пошли со мной, голубь косолапый. Вон фургон с борцами, пока будешь с ними, а там поглядим.
– Спасибо, господин Сугис, – поблагодарил Виктор с вымученной улыбкой.
От цепкого взгляда хозяина цирка не ускользнули разбитое состояние Сомова и бритая в свежих порезах его голова. Бриться Виктору пришлось ночью в какой-то подворотне в полной темноте и на ощупь. Заметил бывший борец меч и гитару, которые Виктор с себя снял, чтобы пристроить их в указанном фургоне.
– Музыка это хорошо, а вот оружия я не одобряю. Ночка-то видать выдалась тяжелой?
– Да уж, – согласился Сомов, кисло усмехнувшись, – не легкая. Не вышло уйти красиво.
– И как? Много трупов за собой оставил?
– Ни одного, – простодушно ответил Виктор, – А что, надо было?
– Так ты еще и шутник, как я погляжу. Ну, в общем-то, это даже хорошо. Клоунов у нас как раз не хватает, а с твоим постным лицом только шутки и шутить. Давай впрягайся в работу, клоун, и постарайся чтобы я ни разу не пожалел о том, что тебя принял. А еще запомни мой совет – никогда не приближайся к людям с магическими гогглами.
Сугис зашагал вдоль вереницы выстроившихся фургонов, покрикивая на работников, раздавая указания, а кое-где и помогая собственными могучими ручищами. Виктор сходу включился в общую работу, стараясь не столько заслужить доверие, оказанное хозяином цирка, сколько горя желанием поскорее собраться и покинуть город. Уже давно рассвело и Сомов начал нервничать, понимая, что это лишь вопрос времени, когда станет известно о его побеге. И только когда спустя час цирковые фургоны стронулись наконец-то с места и выкатились за пределы города, напряжение Виктора пошло на убыль. Он в изнеможении забрался на крышу фургона, зарылся среди увязанных тюков, накрылся рогожей и, несмотря на припекающее солнце и неизбежную тряску крепко заснул.
Первое представление по пути следования передвижной цирк давал этим же вечером, остановившись у небольшой деревушки. Устраивались скромно, шатра не ставили, а использовали самый большой фургон, у которого опускалась одна из стен и заменялась занавесом. Получалась своего рода сцена для выступлений, на которой и проходила урезанная цирковая программа. Еще один фургон использовали, установив его напротив первого и протянув между крышами канат для канатоходцев. Все приготовления были простыми и быстрыми. Никаких билетов не продавали и денег с желающих посмотреть представление, не брали, да и не возможно это было из-за полного отсутствия контроля зрителей. Просто любой, кто хотел, подходил и смотрел на то, что происходило на импровизированной сцене. А поглазеть на выступление цирковых артистов сбежалась вся деревня. Деревенские зрители ахали от мастерства гимнастов и ловкости жонглеров, потешались над клоунами, а местная детвора визжала от восторга.
Сомов участия в представлении не принимал. Узнав о его умении обращаться с лошадями, ему тут же поручили первую работу. Запрячь, распрячь, напоить, накормить, осмотреть, все это было знакомо до боли. Долгих уроков гнома он не забыл, чувствовал себя с животными уверенно, да и цирковые лошадки отличались необычайным пониманием и вели себя послушно. Виктор забрался на лошадь без седла и весело погнал животных на пастбище. Луг для пастбища, как и еду для цирковых артистов предоставили жители деревни в качестве платы за представление. Об этом заранее договорился предусмотрительный владелец цирка с местным главой. В итоге все были довольны и артисты, и жители, и больше всех свободный ныне человек Вик Сангин.
После представления, за ужином Сомов окончательно перезнакомился со всеми участниками цирковой труппы. Практически это была одна большая дружная и веселая семья. Почти все артисты приходились друг другу либо родственниками, либо супругами, либо такими близкими друзьями, что их можно было тоже считать родственниками. Новичок в труппе не остался без внимания и на Виктора в первый же день положили глаз несколько юных незамужних гимнасток. Сугис оперативно отреагировал на нежелательное развитие ситуации и провел с ними разъяснительную беседу. Девушки умерили свой пыл и неохотно, под давлением владельца цирка избавились от планов на замужество. Впрочем, это не мешало им и дальше заигрывать с новичком и намекать на легкие ни к чему необязывающие отношения. Отказать бойким девушкам было трудно, особенно если учесть, что все гимнастки были молодые стройные, весьма недурны собой и часто по роду деятельности обходились минимумом одежды, сверкая обнаженными длинными ножками. Глядя на эти девичьи прелести Виктор, наверное, не удержался бы и связал свою судьбу с какой-нибудь юной коварной красоткой, но владелец цирка счел это неприемлемым в первую очередь для самого себя. Среди гимнасток были дочери Сугиса, а он вовсе не желал им в избранники беглого раба.
Цирк неторопливо двигался от деревни к деревне, в большинстве которых жители жаждали зрелищ и готовы были расплатиться натуральным продуктом. Сами представления в деревнях больше походили на тренировки, где шлифовались уже отработанные трюки, придумывались и оттачивались новые номера. К неудачам артистов зрители относились терпимо и даже искренне переживали, если трюк шел не так как задумано, а то и вовсе не получался. Удивительно благодарная публика проживала в деревне.
Совсем другое дело было, когда их цирк прибыл к огромному замку. Уже до начала представления стало понятно, что здесь их ожидает иной прием. На поклон к владельцу замка ходил сам Сугис. Внутрь замка их не пустили, но милостиво разрешили провести представление рядом. Хотя шатер не устанавливали, но в этот раз вытоптали импровизированный манеж и установили обязательные лавки для господ в два яруса напротив фургона-сцены. Еще несколько фургонов установили полукругом, а между крайними натянули канат. Отрабатывать представление пришлось, что называется по полной программе. Борцы, которые никогда не выступали в деревнях, разве что в единичных случаях, чтобы побороть местного силача, здесь вынуждены были, как и все отыгрывать свой рестлинг.