Найти зарытую собаку
Шрифт:
После застолья Сергей отогнал машину в глубь двора, вдоволь напился родниковой водой, припасённой по случаю в Бронницах и, последовав примеру друзей, завалился спать.
Засыпая, он вспомнил Людмилу, и её грустное сообщение перед отъездом. Рухнула очередная надежда в отношении возможного появления ребёнка. Пожалуй, это было единственной проблемой в их семье. Всё остальное, решалось как-то, само собой. Теща, всё чаще косилась на Матвеева, подолгу закрывалась с дочерью на кухне, выясняя, что и как, и кто виноват в отсутствии внуков. Будто кто сглазил…
Мягко ступая босыми ногами по половицам, к кровати, на которой спал Сергей, приблизилась Людмила.
– Так всё на свете проспишь. Думаешь, удрал от меня за сто вёрст, так и жена не нужна стала.
Матвеев понимал, это лишь сон, но прогнать, приятное, бередящее его сознанье виденье,
– Родная, ты как здесь?
Людмила улыбнулась и не раскрыв тайны, своего внезапного появления, прошептала.
– Пойдём скорее. Я нам, в баньке постелила.
Семь свечей освещали баню. Сергей приметил, каким-то странным образом, перина деда перекачивала из избы в парную, где ещё не выветрилось тепло, а остывшие каменья без всяких дров, вновь зардели алым пламенем, словно приветствуя и радуясь, столь позднему появлению людей. Откинув кружевное одеяло, Люда юркнула в постель и, прикрывая сорочкой свои стройные ноги, позвала.
– Иди ко мне.
Утопая на мягкой перине, Матвеев обнял любимую женщину, удивляясь воспарившему под потолок кружевному одеялу. Разом, ярче вспыхнули свечи, потешаясь увиденной наготой; затем словно смутившись, стали поочерёдно вздрагивать, подчиняясь ритму разгорячённых тел. Свечи гасли одна за другой, пока не осталась последняя. Свеча потрескивала, билась в экстазе и как могла, сопротивляясь наступающей тьме. По углам бани метались тени, всё больше окружая свет от последней свечи. Свеча дрожала, тускнела под напором темноты. Тьма оказалась сильней. Она изловчилась и чёрной кошкой прыгнула на последнюю свечу, накрыв её всей своей тяжестью, торжествуя о содеянном. Свеча погасла…
Матвеев кубарем слетел с кровати, поднялся с колен и растерянно посмотрел по сторонам. В комнате никого не было. Бабка Анастасия ещё утром ушла за молоком. Со двора доносился шум работающей бензопилы. Это Алексей, вместо зарядки, обучал Стенина пилить дрова.
4
В июле 1990 года, еще до возвращения в Москву, Талызин дни напролёт безрезультатно обивал ноги в аэропорту Чульман, пытаясь достать билет на самолет и навсегда покинуть Якутию. Ему оставалось только завидовать льготникам, из числа, невесть откуда взявшихся в этих краях участников всех известных войн и гражданам, спешащих на похороны любимых родственников, которые словно сговорились и ушли на покой, именно когда Алексей собрался улететь домой. Талызин, конечно, мог попросить помощи у главного эскулапа и тот, позвонив, куда следует, с радостью отправил его в Москву, первым же ТУ-154, с глаз долой. Но обращаться к человеку, которого он презирал все эти годы, Алексей не согласился ни при каких обстоятельствах, даже под угрозой очередной зимовки. Была у Талызина одна отчаянная идея: купить на заработанные в Якутии деньги жигули и махнуть на машине через всю страну домой. Две причины мешали осуществить возможный автопробег. По большому счёту, автомобиль Алексею был не нужен и главное, у него отсутствовали водительские права, а без них, как известно, далеко не уедешь.
Так, никуда не улетев, Талызин в подавленном настроении забрёл на переговорный пункт и позвонил Матвееву.
– Привет москалям! Никак меня Серёга, Якутия не отпускает. Видимо, придется брать ноги в руки и прямым ходом в Москву. За год думаю, доползу.
Направляя разговор в нужное русло, Матвеев посоветовал Алексею отказаться от утомительной прогулки по сопкам и добираться домой иным способом.
– Ты говорил, машину выплатил, а я как раз сейчас в отпуске. Всё одно к одному и права у меня есть. Заодно – страну посмотрим, себя покажем. Встречаемся в Чите. Возьмём машину и где наша не пропадала, через неделю в Москве будем.
Талызин облегчённо выдохнул.
– Знаешь, говорят у дураков мысли сходятся. Примерно такой вариант моего освобождения, я и хотел тебе предложить.
Сергей рассмеялся.
– Ладно, решено. Я самолётом, быстрей, чем ты в Чите буду. До встречи.
В этот же день, оставив в прошлом свои мытарства в негостеприимном аэропорту, Алексей прибыл на железнодорожную станцию Беркакит и без проблем приобрёл билет на ближайший поезд. Через некоторое время состав дёрнулся и отошёл от платформы, пересчитывая колёсами стыки бамовских рельс. Тук, тук, день за днём, так и пролетели шесть лет, кобелю под хвост.
На жесткой плацкарте Талызина всю ночь одолевали кошмары. Вдруг, кто-то неожиданно сорвал стоп кран и под душераздирающий визг тормозных колодок, остановил поезд. От резкого толчка, Алексей свалился с верхней полки и угодил в руки, неизвестно откуда взявшихся эвенков. Аборигены заставили Талызина покинуть вагон, спуститься в распадок между сопок и привязали к дереву.
– За что?
Алексей с ужасом взывал к эвенкам, пытаясь освободить путы на немеющих руках.
– За что? Меня дома ждут. Я так давно не видел маму.
Только сейчас Талызин заметил, верховодил аборигенами, его заклятый враг – главный врач, сидевший на облезлом северном олене, почему-то задом наперёд, в драном, испачканном какой-то гадостью халате.
– Не торопись – сволочь московская. Удрать от меня захотел? Ну, уж нет! Держись! Сейчас тебе двухведёрную клизму с битым стеклом поставлю, за все твои подвиги в Якутии. Снимай штаны!
Не в состоянии вынести такого позора, Алексей схватился с эвенками в рукопашную, пнул оленя ногой в нос, но неудачно оступился, и падая куда-то вниз…, проснулся с больной головой, задыхаясь от едкой гари, пропитавшей весь поезд. Странно, но никто из пассажиров не метался в панике по вагону и не орал благим матом.
– Горим!
От дыма, у Талызина заслезились глаза, и перехватило в горле. Выясняя, что происходит, Алексей выглянул в окно. Повсюду, подбираясь к железнодорожной насыпи, сплошной стеной горела тайга; со слов бывалых, обычное дело для этих мест.
На вторые сутки, поезд, наконец, вырвался из дымовой завесы и прибыл в Читу. Как и договаривались, Матвеев встретил Алексея на вокзале. С самого начала, всё сложилось, как нельзя лучше: без проволочек оформили новую пятёрку, из семейства жигулей, прицепили транзитные номера и, не задерживаясь, поехали в Улан-Удэ. Сразу за городом, асфальтовое покрытие дороги, сменилось, только что отсыпанной щебёнкой и приходилось сбрасывать скорость, прижиматься к обочине, спасая машину от града камней, вылетающих из-под колёс встречных автомобилей. Не считая нескольких царапин на кузове, пятёрка не пострадала. Недалеко от столицы Бурятии, пришлось остановиться на первую ночёвку, вблизи быстрой сибирской реки. Матвеев вскоре захрапел, а Алексею не спалось. Он настороженно всматривался в тёмное небо, не узнавая привычное расположение звёзд, хмуро косился на луну, такую же круглую, как и лицо Далай – Ламы. Талызин почти пожалел, что впутал Сергея в это авантюрное путешествие, на не обкатанной машине, по забытым богом местам. Утром, наспех перекусив, поехали дальше, надеясь к полудню добраться до Байкала. Несмотря на тридцатиградусную жару, в холодной воде великого озера, искупаться не пришлось, и смыв дорожную пыль с потных физиономий, покатили дальше, с каждым километром приближаясь к Иркутску. Вечером, дорога по серпантину стала забирать вверх. Быстро темнело. Матвеев напряженно всматривался в даль, притормаживал на спусках, то прибавлял газ на очередном подъёме. По горам, да ещё ночью, он никогда не ездил, но, подбадривая себя, продолжал упрямо двигаться вперёд.
– Ещё немного, ещё чуть, чуть.… Ну, где же этот Иркутск?
Внезапно, Талызин подпрыгнул на своём месте, и, вцепившись руками в ремень безопасности, крикнул.
– Берегись! Уходи вправо, пока не поздно!
Как снаряд, выпущенный в лоб, на пятёрку, кувыркаясь по дороге, летел автоприцеп, видимо секундами ранее, отвалившийся от проехавшей по встречной полосе Нивы. Сергей резко вывернул руль и, срубив бампером две небольшие берёзки, чудом остановил машину в сантиметрах от пропасти. Унимая дрожь в руках, Матвеев сделал пятиминутную остановку и вновь пополз по неведомой дороге. Заночевали в пригороде Иркутска, притулившись к группе дальнобойщиков, к таким же авто бродягам, как и они сами. Пребывание в Иркутске началось с проблем. Оказалось, бензин и продукты питания, в этих краях, отпускались только по талонам и для транзитной публики были не доступны. Рванув из центра за Урал, Перестройка, придуманная Горбачевым, докатилась в Сибирь, и всё шло к тому, что с мешком денег, можно было запросто застрять в какой-либо дыре или того хуже – умереть с голода. На удачу, Алексей на одной из автозаправок, осуществил нехитрый бартер, обменяв несколько банок тушёнки на бензин. Так, не солоно хлебавши, но зато с полным баком горючего, пятёрка устремилась в сторону Красноярска. Во время непродолжительной остановки, Матвеев, поручив Талызину подкачать колёса, выведал у местного водителя КАМАЗа, какие ещё неприятности ждут их на дороге, в самое ближайшее время.