Не бойся, тебе понравится
Шрифт:
– Да какая мне разница!
– злится.
– Я не знаю этого мальчишку и эту его... Витину бывшую. Раз не помогает деньгами, значит, так надо! Если тебе интересно - со мной он не советовался. Виктор такой - упёртый. Но он готов идти на контакт и хочет с тобой подружиться. Дай ему этот шанс. Просто попробуй.
– Ещё чего! Никогда в жизни! Он мне противен. А ты...
– кусаю губу, подбирая слова, - только посмотри, что с тобой стало.
– А что со мной не так? По-моему, я похудела и стала выглядеть только лучше.
– А я разве о внешности...
– я хочу сказать ещё очень много чего, но сдерживаю себя от необдуманного порыва.
Резко разворачиваюсь и покидаю кухню, хлопнув дверью так, что витражное стекло едва не вылетает.
Она не просто влюбилась - она одержима своим Виктором. Как можно не замечать настолько очевидных вещей? Она же сама мать! А если бы наш отец ушёл к другой и оставил меня, свою единственную дочь, без средств к существованию?
Хотя такой порядочный человек как отец никогда в жизни бы не позволил себе подобного!
Какое-то время я просто слоняюсь по комнате без какой-либо цели, буквально разрываясь от разнообразных мыслей. И далеко не все они о матери... А скорее, все они не о ней.
Почему-то именно сегодня я как никогда ощущаю свою комнату...егокомнатой. Представляю, как он жил здесь же совсем недавно, спал на этой же постели, смотрел вечерами в это же окно...
Поднимаю жалюзи и глазею на торчащие на горизонте острые макушки елей, ещё дальше - шапки гор. Слева ровный ряд однотипных черепичных крыш, но я знаю, что где-то там за ними - море.
В пепельнице на той стороне подоконника до сих пор плавают в луже смятые окурки. Тоже его.
Я ни разу не выходила на балкон - не было ни необходимости, ни желания, да и погода "не шептала", но сейчас давлю на ручку и распахиваю дверь, встречая лицом холодный порыв ветра.
Когда-то он так же стоял здесь и видел то же самое, что и я. Интересно, о чём он думал в эти моменты?..
Представляю, как он стоял, прислонившись плечом к косяку, курил, смотрел на горизонт...
Возвращаюсь обратно в дом и, отодвинув слайд зеркальной двери шкафа, достаю сложенный плед "под зебру". Я спрятала его практически сразу после переезда, заменив на любимое шерстяное одеяло.
Этоегоплед. Зарываюсь носом в мягкую ткань и вдыхаю глубоко аромат. Так глубоко, что больно лёгким... но не ощущаю ничего, кроме почти испарившегося запаха кондиционера для белья.
Недолго думая, стаскиваю с кровати своё одеяло и застилаю её пледом Эмиля. Уголок к уголку. Ложусь на спину, трогаю подушечками пальцев мягкие ворсинки, прокручивая в миллионный раз наш недавний диалог. А ещё улыбаюсь.
Кажется, я схожу с ума. Нет, я определённо не в себе.
Носок из-под батареи давно перекочевал в мусорное ведро, поэтому сейчас там девственно чистый пол и... что-то блестнуло. Там, в батарее.
Встаю с кровати и внимательно вглядываюсь в металлические отсеки. Там точно что-то есть.
Подтянув к себе сумку нахожу пилку для ногтей и, подсветив фонариком телефона, вытягиваю из недр радиатора тонкую серебристую цепочку с кулоном в виде половины сердца.
Самая обычная, даже не настоящее серебро. И какая-то слишком... бабская?
Внутри что-то неприятно царапнуло.
Снимаю с кулона налипший налёт пыли и вижу надпись: "Тебе"
Одно слово, но сколько в нём... личного. Сокровенного. Чего-то такого слишком интимного. Именно этот кулон впервые всколыхнул во мне сокрушающую лавину ревности, даже больше, чем все его развязные поцелуи с Мией.
Цепочка немного потускнела, что означает, что он её носил. Носил бабское сердечко на своей мужской груди и означать это может только одно - его подарила ему та, что была ему очень дорога. Вряд ли это Мия, она в принципе не способна на подобные сентиментальные жесты. А если бы она что-то и презентовала, это наверняка было бы что-то дорогое и кричащее, желательно с её инициалами.
Эту цепочку подарил ему кто-то другой... Другая.
Первый неосознанный порыв - выбросить находку в мусорное ведро. Он никогда не узнает, что я это нашла. И тут же понимаю, что только последняя дрянь способна сделать такое... Возможно, вещь была ему очень дорога. Я не имею права распоряжаться чужой памятью. Я должна отдать ему эту цепочку, завтра же. Если она ему не нужна, он выбросит её сам.
Тогда я ещё не знала, что не эпизод с дракой на пляже, не разговор в раздевалке, а именно этот кулон положит начало нашему сложному сближению и полностью изменит мою жизнь.
И не только мою.
Часть 20
***Кутаясь в тёплую "дутую" куртку, катастрофически медленно ползу от автобусной остановки к универу. Медленно, потому что вижу уже издалека, что на стоянке "Ская" Эмиля нет, стало быть он ещё не приехал. А я хочу его увидеть... Нет, не потому, что соскучилась или что-то вроде того, просто хочу отдать ему найденный кулон. Он наверняка обрадуется... ну, мне почему-то кажется, что будет именно так.
С каждым днём между нами как ни крути становится всё больше общих точек соприкосновения, и хоть я по-прежнему считаю его тем ещё говнюком, но всё равно почему-то хочу наладить с ним контакт. Всё-таки у нас есть кое-что сильно общее - его отец и моя мать, которые на старости лет решили в корне изменить свою жизнь, а так же жизни тех, кто им дороги. Изменить, увы, не в лучшую сторону.
– Привет, принцесса, - Гарик стоит у своей сверкающей Чероки и машет мне рукой.
Как обычно - яркий, позитивный. В стильной жёлтой куртке и белоснежных кроссовках.
Авторитетно: Гарик - красавчик.
– Привет, - тоже поднимаю руку и разочарованно оборачиваюсь. Эмиля всё нет. Я знаю его расписание (не то, чтобы изучала - так, любопытства ради заглянула), его лекция начинается в то же самое время, что и у меня, только в другом корпусе.
Где же он тогда? Насколько мне известно, он не злостный прогульщик, вон, даже с отбитой головой вчера и то приехал.
– Может, погуляем сегодня?
– Гарик ровняется со мной, и я улавливаю приятный аромат его парфюма.