Не единственная
Шрифт:
— Очень хорошо обращается, — искренне ответила Аньис. — Он нанял мне учителей, я изучаю кучу всего…
Садди махнул рукой, словно отмахиваясь от маловажного.
— Я слышал об этом… Я имел в виду… Господи, Аньис, ты такая нежная! Как он… Он не обижает тебя… эээ… как он себя ведет в…?
— Он вообще не… притронулся ко мне… — неожиданно для самой себя ляпнула Аньис. Садди заслуживает искренности. К тому же ей хотелось его успокоить, откровенность сама собой выскочила из нее. — Господин Эль очень благородный человек… Только не говори
Аньис опустила глаза, ей вдруг опять стало стыдно. Не очень понятно, за что. То ли вообще говорить о таких вещах, то ли, что господин ею пренебрегает.
— О Господи! — Вырвалось у Садди. Он громко выдохнул, плечи опустились, и он с облегчением провел рукой по глазам, как будто сметал остатки страшного наваждения. С секунду он внимательно вглядывался в лицо Аньис, потом снова взял ее за руку. На этот раз куда нежнее.
— Аньис, послушай, — прошептал он, бросив взгляд на охранника за окном. — Я… Если ты меня помнишь…
— Конечно, я помню тебя, Садди! — улыбнулась Аньис, думая на самом деле, куда бы ей деть ладонь. Не то, что бы прикосновение Садди ей не нравилось. Просто это было как-то неправильно. Вообще-то нельзя касаться чужой наложницы, за это и голову отрубить могут. Еще повезло, что Кирри пустил их внутрь и разрешил поговорить. А вырвать руку — обидеть Садди.
— Если ты тоже этого хочешь… Хочешь вернуть свободу! Я все обдумал… Мы убежим за море, — горячо продолжил Садди. — У меня есть немного денег, мы доберемся до порта и уплывем… Только скажи, что ты согласна, Аньис!
— Подожди, Садди, — Аньис вдруг поняла, что взрослее и разумнее здесь сейчас она сама. — Деньги есть у меня, это теперь не вопрос. Просто мы не можем убежать. Тебя казнят, если поймают. А моя семья будет опозорена…
— Нет, нет, Аньис, я все придумал! — заверил ее Садди. — Мы сделаем все так, словно я тебя похитил… Тогда позор не падет ни на тебя, ни на твою семью…
— Нет, Садди, пожалуйста, не говори об этом! — Аньис выдернула руку из его ладони и с мольбой посмотрела на него. — Садди, я очень хочу снова быть свободной! Но я не могу… Я боюсь опозорить семью и я… не могу предать господина Эль… он так добр ко мне!
Лицо Садди вдруг стало злым:
— Ты не нужна ему, сама ведь понимаешь! — Он крикнул это ей в лицо, но встретился с большими глазами, мокрыми от родившихся слез. Садди снова выдохнул, словно выпуская гнев и ярость из себя.
— Аньис, — мягче сказал он. — Я все продумал, мы сможем убежать. Просто подумай… Я готов плыть за море, я готов стать моряком или пиратом, чтобы быть с тобой. Бросить все… Если я тоже нужен тебе, если ты хочешь быть со мной — скажи… Подумай. Я буду очень ждать.
И снова, в третий раз, Садди взял ее за руку. Вторая рука вдруг оказалась у нее на талии, и Аньис стало страшно… Происходило что-то не то, что-то опасное. Садди притянул ее к себе, она оказалась прижатой к его худому напряженному телу. Одной рукой Садди обнимал ее, другой коснулся ее лица… Впервые Аньис была так близко к мужчине, а его прикосновение было тягучим, настойчивым… Не противным, но немного пугало, как нечто слишком неожиданное, слишком быстро происходящее.
— Стой, Садди! — она уперлась обеими руками ему в грудь. — Если Кирри увидит…
— Не увидит, — прошептал Садди, наклоняясь к ней.
— Да нет же! Садди, тогда я больше не смогу прийти к тебе! — воскликнула Аньис и изо всех сил рванулась из его рук. Садди со вздохом выпустил ее. И отвернулся.
— Да, конечно, я не должен касаться наложницы самого господина Эль, — с горечью сказал он. — И я даже не знаю, когда он передумает и оценит твою прелесть… Аньис, пожалуйста, — Садди обернулся к ней, в лице, во всей его тонкой фигуре читалась мольба. — Пожалуйста, подумай о том, что я сказал… Через три недели управляющий господина Эль заказывает строительство новой деревянной веранды в саду. Я наймусь в команду мастеров… окажусь в его доме, и мы убежим… Ты ведь хочешь быть свободной, я знаю!
— Хорошо-хорошо, Садди, я подумаю, — быстро ответила Аньис, заметив, что дверь открывается. На пороге стоял Кирри.
— Нам пора, Аньис, — сказал он. Она кивнула Садди и под его молящим взглядом вышла вслед за охранником.
— Не нравится мне этот мальчик, — сказал Кирри, когда смятенная и задумчивая Аньис шла к дому Марши. — Он слишком сильно хочет тебя и слишком плохо соображает. Такие юнцы опасны. Он тебя не обижал, не предлагал что-нибудь опасное или плохое?
Аньис отрицательно покачала головой.
Садди предложил ей самое вожделенное, самое важное — свободу. Но она не может. И главное даже не позор семьи, которого она боялась. Она не может предать господина Рональда, который так много для нее делает! И вообще она не может убежать, ведь тогда больше не увидит его…
Но в тот же вечер она встретила его в коридоре. Сердце радостно забилось, на мгновение показалось, что он очень внимательно и тепло смотрит на нее, сейчас заговорит, что-нибудь спросит… Но он лишь доброжелательно кивнул и быстро пошел по своим делам. Аньис бросилась в свою комнату, упала на кровать и зарыдала.
Неужели так сложно хотя бы поговорить с ней? Прошло уже почти три недели с того вечера, когда они играли в парти, а потом любовались звездами в саду. И он был такой великодушный, такой внимательный… С тех пор как он коснулся ее руки, помог ей встать… Что это было? Простая жалость.
Что-то с хрустом разломилось внутри.
Никогда она не станет для господина Рональда большим, чем еще один обитатель дворца. Одна из тех, кто существует непонятно зачем, живет своей жизнью. Кем он интересуется в лучшем случае раз в месяц. А Садди любит ее и хочет ее. Он готов бросить привычную жизнь и уплыть с ней в неизвестность. И подарить ей свободу. Да, так она не получит блестящего образования, не станет знатной дамой… Но…