Не единственная

Миленина Лидия

Госпожа Кассора отвернулась, сложила руки на груди и задумчиво прошла к окну и обратно.

— Понимаю тебя, дитя мое… Ты думаешь, господин Рональд разгневался и отказался от тебя, — наконец сказала она. — Что он больше не желает тебя знать. А что чувствуешь ты к нему?

— Я люблю его больше жизни, — честно сказала Аньис. — И мне очень стыдно за то, что я совершила. Я предала его доверие…

Кассора подняла руку останавливающим жестом, похожим на тот, что использовал господин Рональд:

— Тебя можно понять. И он понял намного лучше, чем ты думаешь. Давая тебе свободу, он сделал именно то, что говорил — устранил главную проблему, твое рабство. И, вероятно, это нужно не только тебе, но и

ему самому. Он поступил как мужчина: решил проблему и ушел по делам. Они часто так делают. Не суди его строго, как не суди и себя. Возможно, он просто не смог быть с тобой мягче в силу своего характера. Так или иначе, — госпожа пристально посмотрела на Аньис, — его еще долго не будет, а тебе нужно жить дальше. Возможно, он вернется и примет тебя в свои объятья. А может быть, так и будет смотреть на тебя как на шаловливого ребенка или вовсе не захочет знать. Но тебе нужно жить дальше и не потерять себя. А для этого найти опору внутри себя. Возможно, ты найдешь ее в своем таланте, может быть — в бескорыстной любви, — Кассора улыбнулась. — А может — и в том, и в том.

И Аньис нашла. И в том, и в том.

Дело жизни у нее уже есть, даже королева одевается в созданные ею костюмы… У нее не было проблемы с талантом, была лишь проблема, что она с ним делает. Просто нужно было самой оценить его по достоинству, позволить себе развивать его в полной мере, поверить в него.

А любовь…

Где-то на окраине души жила маленькая обида, что господин Рональд поступил с ней слишком жестко, что пренебрег ею как женщиной. В этом укромном уголке души она мечтала, что станет независимой и сногсшибательно привлекательной, и господин Рональд влюбится в нее без памяти. Этой частичке души было сладко мечтать об этом.

Но разумная и добрая часть Аньис понимала, что до этого ей, как до звезд… И готовилась прожить одинокую, независимую жизнь. В которой все же будет много любви — той любви, что жила в сердце.

Никто не запретит ей любить господина Рональда… Никто не властен над ее душой, даже он сам. Он мог отказаться от нее, он может не захотеть ее знать, но она-то не перестанет любить его. И если… если она еще увидит его, это уже будет счастье. Вряд ли она когда-нибудь будет с ним, вряд ли он приблизит ее. Но ей нужно жить дальше, зная об этом, и просто любить, не ожидая ничего.

Говорят, юношеская любовь мимолетна… Это обман, думалось Аньис. Возможно, если чувство не успело поселиться глубоко в сердце, новая встреча может вытеснить его. Но ведь это не любовь и была. Порой влюбляясь в ранней юности, человек проносит эту любовь через годы, иногда через всю жизнь.

Так и она, Аньис, теперь точно знала, что никто другой ей не нужен.

Конечно, ее нынешний статус был неопределенным. Не то что бы в Альбене совсем не было свободных женщин, которые сами распоряжались собой и своим состоянием. Но, как правило, это были вдовы, унаследовавшие состояние от мужей, если у них не было взрослых сыновей. Но их состояние переходило в руки мужа, если они повторно выходили замуж. Изредка встречались девицы-сироты, потерявшие родителей и ставшие наследницами. Но обычно ближайший родственник-мужчина становился их опекуном и выдавал замуж, распорядившись состоянием так, чтобы и себя не обидеть.

Аньис же оказалась совершенно свободной. Как ее финансовый опекун господин Рональд, вероятно, мог по закону влиять на ее судьбу. Но его не было в Альбене, а ближайший родственник-мужчина — ее отец, утратил на нее всякие права, когда продал в рабство.

Так кем же была Аньис? Свободной состоятельной женщиной, одной из немногих в стране. И бумаги, выданные ей господином Эль, были составлены так, что никто не мог наложить руку на ее состояние и саму Аньис против ее воли.

Могли поползти сплетни, что господин Эль отказался от своей наложницы, а попросту говоря, она ему надоела. Но Тиарна во дворце и Марша в бедняцком районе пустили слух, что господин Эль милостиво и досрочно дал свободу рабыне… За что? Вероятно, за то, что хорошо служила. Ведь он не выгнал ее, а, напротив, назначил большое содержание и оставил в доме. А это так почетно! А уж как именно служила — тут каждый мог решить сам. И менталитет альбенийцев подсказывал самый простой ответ, что служила она хорошо там, где наложницы служат своему господину. Но подобные слухи могли лишь поднять авторитет Аньис…

Поэтому любительницы сплетен, вроде Марисы, предпочитали теперь молчать (кто знает, что ожидать от свободной богатой женщины, появляющейся здесь в сопровождении охраны, за оскорбление такой могут даже казнить…) Да и все жители района удивленно раскрыли рты, когда Аньис приехала к дому Марши верхом, красивая, уверенная в себе, не похожая ни на одну женщину, что когда-либо здесь видели. Против такой ничего не скажешь…

И никто не знал, как ей было страшно… Теперь вообще никто этого не видел. Аньис научилась держать себя в руках в любой ситуации. Хорошо помогло общение с госпожой Кассорой, которая учила всегда оставаться собой и не терять внутреннее достоинство ни в какой ситуации.

Весть, что бывшая наложница господина Эль стала близкой подругой жены короля, тоже быстро разлетелась по столице. И статус Аньис поднялся до небес. Теперь ей почтительно кланялись на улице, а ателье господина Тэрье стало самым популярным в городе. Не было отбоя от заказов, и Аньис получала такой процент за свои эскизы, что к концу года выделенное ей господином Рональдом содержание должно было удвоиться.

А еще… у нее появилось много поклонников, готовых предложить руку и сердце. Стало известно, что господин Рональд не претендует на бывшую рабыню, и она совершенно свободна. Красива, хорошо образована, обладает приятным нравом, общается с женой короля и знатными дамами… Чудо, а не невеста.

И вокруг Аньис стали виться женихи. Сначала с опаской — не посягают ли они на собственность господина Эль. Потом — смелее. Неженатые охранники дворца, несколько молодых людей из знатных семей, учитель лингвистики, давно влюбленный в ученицу… Раньше она не могла рассчитывать на брак со знатным господином, все же дочь гончара, кем бы она ни стала теперь… Но дружба с женой короля сделала свое дело.

Аньис все это было приятно… Она наконец поверила, что она интересная, заслуживающая внимания девушка. Училась держать себя, работала над манерами — хорошими, но несовершенными, по сравнению с госпожой Кассорой и ее подругами. Много ездила верхом, освоила новый музыкальный инструмент — карлийский аналог поломона, у которого вместо массы цветных клавиш в несколько рядов, был лишь один ряд белых, чередовавшихся с черными. Звучал он намного звонче и красивее поломона.

Очень много занималась проектированием одежды, создавала подборки для разных времен года, попробовала себя и в создании мужских костюмов. Не сразу, но у нее получилось. А к концу года они с Тэрье планировали открыть второе ателье, где заправляла бы всем Аньис.

В доме господина Эль она стала хозяйкой. Огромному дворцу нужен был кто-то, ради кого жить, крутиться… У пирамиды должна была быть вершина. И в отсутствие господина этой вершиной стала Аньис. Теперь дворец жил ради нее. Тиарна согласовывала с ней все решения (даже те мелкие, по поводу которых не осмеливалась тревожить господина Рональда), каждый день приходила с отчетом… Аньис втянулась и постепенно ощутила себя хозяйкой. И в отличие от господина Рональда, ей было интересно подумать, где устроить новые клумбы, сколько средств выделить на пошив костюмов для прислуги, когда заказать окраску стен дальнего крыла…