Не голова, а компьютер
Шрифт:
На другой день, подметая террасу, Костик услышал яростный лай Бобика. Выглянул в сад, и ему показалось, что за оградой мелькнула голубая рубашка.
Новый знакомец пришел лишь на третий день.
— Привет! — поздоровался он и сразу спросил, где Костик.
— К огородникам пошел.
— Что? — удивился Альба. — У самих такой большой огород — и овощи покупаете?
Марцин объяснил: в садоводческий кооператив они ходят подрабатывать. Не хочется на дедушкиной шее сидеть. Да и самим лишние деньги не помешают.
— Вот
— Во-первых, он мне не родной, а во-вторых…
— Так он тебе не родной? — не дослушав, разочарованно протянул Альба.
Что именно его разочаровало, Марцин не понял и, чтобы поставить точку, предложил Альбе поесть клубники. Тот не заставил себя просить и с жадностью накинулся на ягоды. Точь-в-точь как они с Костиком в первые дни. Теперь она им уже надоела: ешь сколько влезет и дома, и в кооперативе.
Альба с первого взгляда приметил, что где посажено. Чувствовалось, он знает в этом толк.
— Помидоры хороши! Краснеть уже начали. Но на окне они быстрее дойдут, — говорил он. — И огурцы большие. Продал бы их тому типу в будке, глядишь, и деньжат выручил!
— Это все дедушкино. Мы их будем есть, сказал дедушка, когда они поспеют, — ответил Марцин.
— А цинии-то какие, сколько оттенков! (Марцин и не знал, что эти красивые цветы на клумбах — цинии.) Одна другой краше! По два злотых за штуку — с руками оторвут.
— Мы ничего не продаем, — терпеливо объяснял Марцин.
Они покачались на качелях, поиграли с Бобиком, который все еще рычал на Альбу, но не так свирепо. Время близилось к обеду, и Марцин принялся чистить картошку на террасе.
— Приходи пораньше, — сказал он Альбе, — у нас больше времени будет. Ты что, так долго спишь?
— Сам ты спишь! — фыркнул Альба. — Ты еще глаза не продрал, когда я из лесу возвращался с полным лукошком грибов.
— Каждый день — грибы? Ведь это надоесть может.
— Не надоест… Какие получше, я продаю, а похуже для себя сушу.
— На солнце? У тебя ведь нет плиты?
— На проволоке над костром еще лучше, чем на плите. А на солнце черви заводятся. Ну, я пошел. Приходите вечером, ладно? Пока!
22
На этот раз они выбрались к Альбе пораньше, но пришли все равно поздно, когда на стволы сосен лег красный отсвет заката.
По дороге зашли за спичками, и вдруг невдалеке от магазина на поперечной улице видят: Немек!
Оба остановились как вкопанные. Немек… в Зеленой Седловине? Не в Болгарии?..
У Немека реакция была быстрей. Увидев школьных товарищей, он повернул на сто восемьдесят градусов и дал стрекача.
Опомнившись, ребята припустили за ним.
— Немек! Немек, подожди!
— Куда ты? Стой!
Расстояние между Немеком и друзьями быстро сокращалось. За спиной уже слышался их топот, и Немек остановился, тяжело дыша. Остановились и его преследователи.
— Сума…сшедший, — еле переводя дух, проговорил Марцин.
— Ты что, спятил? — вторил другу Костик.
— Я… испугался… — чистосердечно признался Немек.
— Испугался? Не узнал, что ли?
— Потому и испугался, что узнал. Вы ведь в лагере под Оленьей Горкой должны быть, а это далеко отсюда…
— Болгария от Зеленой Седловины еще дальше, — нашелся Костик. — Значит, не поехал?..
— Не поехал, — тихо повторил Немек, глядя в сторону. — Места не хватило… знакомые отчима вместо меня поехали…
Марцин, смекнув, в чем дело, перевел разговор на другое:
— А здорово, что ты здесь! Покажи, где живешь? Будешь приходить к нам? Знаешь, что меня не взяли в лагерь? В последний момент. Испугались, как бы я чего не выкинул, А Костик с вокзала сбежал, и Собирай пошлет открытку его маме; она не знает, что Костик здесь да еще вдобавок со мной. Я у дедушки живу, он мне не родной, дальний родственник, но все равно — мировой старикан!
Они остановились возле красивых кованых ворот. В глубине стоял одноэтажный дом из песчаника, крашенный в розовый цвет. От ворот вела к крыльцу посыпанная гравием дорожка, по бокам обложенная камнями. В небольшом садике на клумбах цвело множество мелких алых розочек.
— Вот тут я и живу… У маминой знакомой, — пояснил Немек.
— А хорошо тебе живется? — с сомнением спросили ребята.
— Ничего… скучновато только. Никого, кроме этой женщины.
Но, как бы в опровержение его слов, из-за дома вышел на дорожку огромный павлин, волоча хвост по гравию. Остановился, подняв голову, с важностью посмотрел на мальчиков и так же важно удалился. Хвост у него был облезлый.
Условясь, что завтра после обеда Немек зайдет к ним, и купив спички, они помчались к Альбе.
Еще издали увидели они дым от костра и открытые двери повозки. Проходя мимо, Костик с любопытством заглянул внутрь: у стены лапник, покрытый рваным одеялом. Коробки какие-то. На гвозде — рюкзак. Вот и все.
Альба, держа на коленях котелок, выскребал ложкой остатки супа. Видно было, что он злится.
— Попозже прийти не могли?
— Слушай, Альба, мы Немека Бартовича встретили. Ну, парня одного из нашего класса, понимаешь? — затараторил Марцин.
— Подумаешь, парень из класса! Давно не видались, — пожал плечами Альба.
— Виделись-то недавно, но, понимаешь, он в Болгарию собирался на машине…
— И черепаху обещал мне привезти, — добавил Костик.
— …и вдруг — он тут! Мы увидели его и прямо остолбенели. А он — деру!.. Мы — за ним, еле догнали. Оказывается, он испугался. Смехота, верно?
— Соврал, вот и испугался! — сказал Альба.
— Нет, он не такой, он врать не станет, — защищал Немека Костик. — Он вообще неразговорчивый… Ему стыдно… Надули его.