Не гони лошадей
Шрифт:
Кое-какое представление о мире коллекционеров Тарасова я имела, приходилось сталкиваться, да и Вассерман меня в свои дела посвящал. Народ скрытный, серьезный, к ним так просто не подберешься. Но с чего-то надо начинать. Все равно никаких других версий у нас не было, и я отправила Кряжимского к Музе Иосифовне:
— Ваша идея, Сергей Иванович, вам и карты, вернее, тетрадь в руки.
— Между прочим, это и моя идея тоже, — обиженно произнесла Марина.
— Мариночка, я же не могу совсем оголить редакцию, кто-нибудь должен держать руку на пульсе… Вдруг что-то важное, а с этим
— Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Цветы дарит, готовит так, что пальчики оближешь, не зануда, на руках меня носит… Со всеми нашими старушками перезнакомился, обаял вконец.
Они его вареньем закормили, взяли над ним шефство. Представляешь, они ему даже замечаний не делают за то, что свет в коридоре выключать забывает. Я вечером прихожу, они на кухне чай пьют, его своими историями из жизни грузят, а он, — Марина прыснула, — сидит и внимательно все слушает. Представляешь? Старушки даже сериалы смотреть перестали по вечерам, перенесли просмотр на утро, только бы вечернее чаепитие не пропустить. Умора!
Я искренне порадовалась за подругу, в конце концов, должно же ей повезти. «Спортсменка, комсомолка, наконец, просто красавица…» Наш разговор прервал телефонный звонок, судя по тому, как засветилось Маринкино лицо, звонил Саша. Интересно, он и в самом деле такой со всех сторон положительный? Верится с трудом, но если так, то его просто необходимо занести в Красную книгу исчезающих видов. Маринка положила трубку и со счастливым лицом повернулась ко мне:
— Саша звонил, спрашивал, куда я хочу пойти сегодня вечером…
— Познакомила бы. Раз уж у вас все так серьезно, пусть попросит твоей руки у родного коллектива. Мы на него посмотрим, прикинем, годится или нет, и решим — отдавать тебя или не стоит, — пошутила я.
— Ой, он такой стеснительный, говорит, что боится, вдруг произведет не то впечатление. У него девять классов всего и техникум. А хочешь, я попрошу его меня встретить у редакции, и ты на него посмотришь? — спросила Марина. — Он мне перезванивать будет, так я ему скажу.
Чтобы сделать приятное подруге, я, конечно же, выразила желание посмотреть на Александра, хотя бы издали. К вечеру в офис вернулся Кряжимский. Из четверых Муза Иосифовна знала только двоих — Валентина Казимировича Козинцева и Галину Васильевну Штыцко. Фамилии остальных заказчиков ей были неизвестны.
— Как там она? — спросила я у Сергея Ивановича, подавая ему чашку свежесваренного кофе.
— У нее соседка дежурит, милейшая дама пенсионного возраста, она ее, как может, от грустных мыслей отвлекает, заставляет сериалы по телевизору смотреть. Никто по поводу Анатолия Аркадьевича не звонил, выкупа или еще чего не требовал.
— Ольга Юрьевна, — спросил вдруг Ромка, который весь день был в состоянии задумчивости.
Если признаться, меня всегда пугало это его состояние. Именно в такие минуты в его молодую голову приходили всевозможные бредовые идеи, которые он тут же кидался реализовывать. Сколько
— Ольга Юрьевна, а вдруг музей хотят ограбить, а реставратора украли, чтоб он им показал ценные экспонаты или как в музей пробраться.
В комнате повисла тишина, я чуть не пролила горячий кофе на новый брючный костюм. Кряжимский как самый выдержанный из нас и виду не подал, что его удивила версия Ромки, Маринка звонко захохотала. Однако Ромка совершенно не обиделся на нашу реакцию. Он как ни в чем не бывало продолжил развивать свою мысль:
— Я в тот день, когда в Интернете сидел, наткнулся на любопытный сайт — «Культурная жизнь», что ли. Так вот, вы знаете, что на днях в музее открывается выставка, привезенная из Эрмитажа, по-моему? Коллекция вещей Фаберже. Там, говорят, очень ценные штучки есть.
Фаберже, Фаберже… лже-Фаберже… Интересно, это простое совпадение или?.. Срочно нужно было искать владельца лже-яиц, может, действительно Ромка прав. Этого Шакаленко Артема Тарасовича нужно срочно разыскать.
Ход моих мыслей был прерван Мариной, наступившей мне под столом на ногу, она выразительно подмигивала, о чем-то сигнализируя. Я никак не могла понять, в чем дело.
— Извините, — громко произнесла она, обращаясь явно ко мне, — срочные дела требуют моего исчезновения. До свиданья.
Тьфу ты черт! Наконец-то до меня дошло. Демонстрация жениха, как это я забыла! Я кивнула Марине. Секретарша мило попрощалась и упорхнула. Я выглянула в окно — никого. Вот уже Маринка спустилась вниз, огляделась, прошлась взад-вперед, но Саши не было. Девушка то и дело поднимала голову, вглядываясь в наши окна. Я простояла минут пять, ко мне подтянулись сотрудники редакции, привлеченные моим пристальным разглядыванием улицы.
Наконец-то на улице, довольно тихой в этот час, показалась шикарная иномарка. Из машины выглянул высокий, худощавый мужчина с большим букетом роз. Он оглянулся, улыбнулся и быстрым шагом двинулся к Маринке.
— Ничего себе тачка, — воскликнул Ромка. — Это что, Маринкин поклонник? — наивно поинтересовался мальчишка, разглядев, кому предназначается букет хозяина авто.
Картинка была весьма романтичной, двое влюбленных, букет… Тут у меня родилась, по-моему, неплохая мысль:
— Виктор, можешь сделать отсюда четкий снимок этой сладкой парочки? Мы завтра Марине сюрприз преподнесем.
Виктор, который не расставался со своим фотоаппаратом нигде и почти никогда, молча кивнул и пару раз щелкнул Марину и Александра на фоне серебристого «Опеля».
— Сможешь напечатать фотографии к утру? У меня где-то рамочка была, мы на ее стол поставим.
В принципе я могла не говорить этих слов, потому что наш великий молчун уже направлялся в фотолабораторию.
Я начала обход клиентов Вассермана с мадам Штыцко Галины Васильевны. Жила она в центре Тарасова в старинном особнячке и никакого отношения к коллекционерам не имела, а просто отдала Вассерману на реставрацию семейную реликвию. Галина Васильевна была приятельницей Музы Иосифовны, поэтому Анатолий Аркадьевич взялся за это дело совершенно бескорыстно.