Не говори ни слова
Шрифт:
Зои вскочила, ее глаза расширились ... как будто она выходила из транса.
— Быстро! — повторила Элли.
Зои соскочила с кровати и поспешила по коридору.
Элли вернулась в ванную с футболками. Она бросила их на пол, и Битти быстро схватила одну. Элли опустилась на колени, и пока Битти перевязывала одно запястье Кэрри, Элли обвязала другое.
Крови было много.
Слишком много.
Кожа Кэрри побелела, а одежда насквозь промокла. Ее глаза потухли, а дрожащие губы посинели. Элли обвела взглядом комнату, задержалась на пунцовой воде в ванной,
— Элли, найди полотенца, — велела Битти.
Элли открыла шкаф и нашла две небрежные стопки полотенец. Она поспешила обратно к Кэрри и наклонилась, чтобы накрыть ими ее тело.
Вдруг Элли услышала крики над головой. Зои.
— Ты хоть понимаешь, как это эгоистично? Ты хоть подумала обо мне?
Глаза Кэрри поискали и медленно нашли Зои. Она смотрела на нее мгновение, затем произнесла срывающимся голосом.
— Нет, но очевидно, ты подумала, — прошептала она. Девочки долго смотрели друг на друга. — Все всегда думают о тебе. Никто не думает обо мне, — продолжала Кэрри. — Просто отпусти меня. Если ты это сделаешь, твоя жизнь станет намного легче.
— Что... что это значит? — воскликнула Зои.
Элли повернулась к Зои и рявкнула:
— Иди посиди с Сэмми в гостиной, Зои! Сейчас же!
Девочка исчезла из дверного проема.
— С тобой все будет хорошо, милая, — успокаивала Битти, обнимая Кэрри за плечи и голову. — Помощь придет раньше, чем мы успеем оглянуться.
Глаза Кэрри нашли глаза Элли. Они выглядели сонными и потерянными.
— Все будет хорошо, — прошептала Элли, сжав голое тельце девочки. — Просто держись. Все будет хорошо.
Элли очень хотела бы быть настолько уверенной, как она говорила.
— Держись, милая девочка. Держись, — повторяла Битти. — Ты отлично справляешься. Просто отлично.
Секунды растянулись в минуты. Минуты показались часами. Затем Элли наконец услышала сирены.
Глава 20
Кэрри лежала, свернувшись калачиком, в своей кровати в детско-подростковом психиатрическом центре «Санни Лоун» в Далласе, думая о том, что она сделала, и жалея, что Битти ее остановила.
В тот день она повсюду искала бритвенное лезвие, пока все наслаждались снегом, играли в игры и слушали рождественские песни, но так и не смогла его найти. Потом, чем больше она фантазировала о том, что у нее в руке есть лезвие, тем больше понимала, что не хочет просто порезаться, чтобы немного успокоить боль.
Она хотела избавиться от нее навсегда.
И как бы Кэрри ни боялась, единственным решением было вернуться к себе домой. К счастью, он находился не очень далеко.
В голове промелькнуло выражение лица Зои. Как она разозлилась, узнав, что Кэрри захотела навсегда избавиться от боли. Она не ожидала такого от Зои. Вообще-то, она не знала, чего именно ждала. У нее не хватало сил думать так далеко вперед. Впервые в жизни Кэрри сосредоточилась только на себе.
Персонал «Санни Лоун» дал ей успокоительное, похожее на то, которое мать давала ей и Зои, чтобы они заснули надолго, поэтому мысли текли
Какое это облегчение.
Терапевты в «Санни Лоун» пытались поговорить с ней, так же, как и судебный терапевт и консультанты в Центре защиты детей. Но Кэрри не хотела разговаривать. Она больше не чувствовала, что у нее есть голос, потому что теперь не знала, кто она такая. Тот человек, которым она была раньше, рассохся и умер в ту ночь, когда умерли ее родители. Кэрри больше не знала, как себя вести, кому доверять... а теперь и кого любить.
Она закрыла глаза и позволила себе вспомнить...
***
За месяц до убийств
— Боже мой! Они сводят меня с ума! — простонала Зои, зарываясь лицом в подушку. Кэрри нахмурилась, не зная, как утешить сестру. Их мать и Гэри уединились в главной спальне. Они занимались этим. И вряд ли они делали это тихо. Кэрри решила, что Гэри, должно быть, хорош в этом деле, потому что он был не очень умен и не так красив, как ее отец.
Когда Гэри и их мать не занимались сексом, они принимали наркотики. Кэрри подозревала, что эти наркотики отличались от тех, которые принимала ее мать до Гэри, потому что практически за одну ночь она превратилась из ленивой в раздражительную и заметно похудела. И теперь она, как и Гэри, напоминала бобовое зернышко, завернутое в кожуру, как у изюма.
Из всех друзей ее матери до сих пор дольше всех задержался Гэри. И вместо «друга» мама теперь называла его своим парнем... что очень беспокоило ее сестру.
Хотя Зои никогда бы в этом не призналась, Кэрри знала, что она все еще хочет, чтобы их родители снова полюбили друг друга. Зои также хотела близких отношений с матерью. Она нуждалась в любви матери, наверное, больше, чем в чем-либо другом на свете. Но Кэрри не сомневалась, что их мать никогда больше не полюбит Зои.
Потому что она винила Зои.
Она винила Зои за всю ту боль, которую ей пришлось пережить за последние три года. За смерть Джоуи, за развалившийся брак. Она винила Зои во всем.
Но Зои этого не понимала.
А может, и понимала.
В любом случае, Зои все равно старалась... в большинстве случаев. Она ухаживала за их матерью, когда та теряла способность соображать от наркотиков и алкоголя. Она поднимала ее с пола и тащила в постель. Она убирала и кормила ее. Когда Зои не испытывала обиду или злость, не существовало ничего, что она не сделала бы для их матери.
— Ничего страшного. Они скоро пойдут в душ, — успокоила Кэрри свою хмурую сестру. Такой у пары порядок. Они молчали какое-то время, потом начинали делать это, потом оба принимали душ. Иногда ночью сестры только это и слышали. В другое время они делали это несколько раз, но между этим всегда следовал душ. Их мать и отец делали все те же самые вещи, в том же самом порядке. Это выглядело довольно мерзко.