Не ходи к гадалке, Лиззи!
Шрифт:
— Соучастница? — возмутилась Лиззи. — Я тебя к себе не приглашала.
— Выгонишь? Или позовешь брата? — приподнял брови тайлер и тут же понял, что зря упомянул офицера. Улыбка в ее глазах потухла.
— ты ведь понимаешь, насколько это серьезно? Габриэль тебя ищет. Да что брат — тебя скоро вся полиция Хостфорда искать станет!
— Я слышал. Не волнуйся.
Гадалец шагнул к ней, и Лиззи отвела взгляд.
— Как я могу не волноваться? тебя несправедливо обвиняют, могут посадить в тюрьму или даже…
— Всё будет хорошо.
Он обнял ее, крепко-крепко, как давно хотел, и Лиззи замолчала, вцепившись пальцами в его рубашку.
— ты
— И не подумаю, — мотнул головой тайлер. — Я не воровал, не убивал. Не был любовником миссис бастер. так зачем бежать? Чтобы точно превратиться в беглого преступника?
— Чтобы остаться в живых! — горячо воскликнула Лиззи, хлопнув его ладонью по забинтованной груди. Хорошо, что рана почти зажила, и не было больно. — Лучше быть беглым преступником, чем умереть!..
— Значит, на этом наша дорожка разойдется? — Он слегка склонил голову, глядя на нее сверху вниз. Девушка под его руками вздрогнула.
— Почему?
— Лиззи, Лиззи. благовоспитанные леди не встречаются с преступниками. — Он провел рукой по ее щеке и наклонился ещё ниже. Голубые глаза смотрели на него, не мигая, будто гипнотизируя. — Не защищают их в суде…
— И не целуются с ними? — дрогнувшим голосом спросила она.
— И не целуются с ними.
Его рука легла Лиззи на затылок. Их горячее дыхание смешалось, поцелуй начался нежно и тягуче, словно оба ожидали, что он вот-вот прервется. А затем их накрыло. Это было похоже на сумасшествие. тайлер больше не держал Лиззи, она сама тянулась к нему, обнимая за плечи, ее губы отвечали отнюдь не робким прикосновением. Пальцы дернули ленту на хвосте, в нем же и запутались. Хорошо хоть, не додумалась дернуть за серьгу. Воздуха стало не хватать — не столько от головокружительного поцелуя, сколько от охвативших его чувств: тех самых, треклятых, с отчаянно колотящимся сердцем и пустотой в голове. Он ведь целовался раньше! И с молоденькими барышнями, робкими и застенчивыми, и с опытными жрицами любви. Прикосновение губ, не более. А сейчас сходил с ума — и не хотел останавливаться.
Идиот! только напугает ее своим напором.
тайлер отстранился, а Лиззи потянулась следом за ним, открыла глаза и судорожно вздохнула. У обоих горели губы, а дыхание сбилось. И когда она успела расстегнуть верхние пуговицы на его рубашке?..
— ты понимаешь, что творишь? — Он провел пальцем по ее припухшим губам. В комнате стало слишком жарко.
— Совершенную глупость. — Лиззи качнулась вперед, ловя губами его нижнюю губу. Напуганной она не выглядела, скорее, любопытной от неожиданно приятного опыта.
— Я рад, что мы оба это понимаем, — пробормотал тайлер, снова целуя податливые губы.
Совершать глупости иногда до безумия приятно!
ГЛАВА 11
Лиззи считала, что в поцелуях нет ничего особенного. Нет, поначалу ещё ждала — бабочек в животе, сладкого томления, от которого подгибаются колени — всего, что описано в женских бульварных романах. Но ни тот cтудент из института, ни Остин вызвать их не смогли.
Может, проблема в практике? Женщин у гадальца было много, и опыта соответственно. Наверняка, попроси она Керна себя поцеловать, вышло бы не хуже! Однако эксперимент ставить не хотелось ни с Керном, ни с кем-то другим. Да и думать тоже — мысли плавились от жара поцелуев, от сильных рук, способных одновременно касаться как перышко и удерживать ее на весу, от сводящего с ума шепота. Искреннее восхищение из уст любимого человека — совсем не то же самое, что дежурные комплименты на балу.
«У тайлера Марино отвратительный вкус», — уверилась Лиззи, краем глаза увидев их отражение в зеркале. Потому что целовать с таким пылом бледное всклокоченное чудовище с лихорадочных румянцем на щеках, да еще и называть это чудовище краcивым мог разве что слепой.
А затем стало не до раздумий и стеснения. Все-таки любовные романы врали — это оказалось в тысячу раз лучше, чем описанное на книжных страницах! Испуг, смешанный с ожиданием, когда тайлер расстегнул пуговки на ее вороте и прикусил губами кожу на шее. Поддразнивающий шепот, пока он разбирал шпильки в пучке с неспешной лаской. Стеснение в груди, когда она прижималась к нему, целуя сама и прося о большем. Жадно, горячо, близко…
Всё закончилось неожиданно. Гадалец отстранил ее, тяжело дыша. Поначалу Лиззи просто любовалась им, сидящим на кровати, растрепанным, в расстегнутой рубашке, таким соблазнительным, что сердце забывало, как стучать! Но время шло, сладкий туман в голове рассеивался, и девушка посмотрела на замершего рамола с недоумением.
— тшш, милая, хватит. ты будешь жалеть, — низким волнующим голосом произнес мужчина, прикоснувшись пальцем к ее губам. Его руки едва заметно дрожали.
— Жалеть? — не веря, произнесла Лиззи. После вcех сумасшедших поцелуев она жалела только об одном: что тaйлер остановился!
— ты знаешь, я не лучшая партия. — Он аккуратно отвел растрепавшиеся волосы от ее лица, погладил подбородок. так нежно, что она почти не слушала, что он говорит. Не хотела слушать! — ты выйдешь замуж за достойного человека, проживешь с ним долгую жизнь. Неужели хочешь, чтобы твоим первым мужчиной стал какой-то преступник? Мне будет икаться от твоих проклятий!
И он еще шутил! Лиззи не верила своим ушам. Сначала соблазнил, свел с ума, а как дошло до дела, так на попятную? Захлестнула обида, и она резко отстранилась от него. Встала, придерживая платье. Оно едва держалось на плечах, тайлер и со шнуровкой успел справиться.
— Говоришь, я буду жалеть об этом, если однажды выйду замуж по расчету за какого-нибудь Остина? буду терпеливо сносить бездушные поцелуи и супружеский долг и размышлять, как хорошо, что не позволила любимому человеку меня любить? так?
Плохо скрывая раздражение, Лиззи передернула плечами. Эффектно вышло, хоть и не так, как она рассчитывала. Платье соскользнуло на пол, оставив ее в тонкой сорочке, почти ничего не скрывающей.
У тайлера дернулся кадык. От его взгляда запоздало вспыхнули щеки, захотелось скрестить руки на груди, прикрыться, но Лиззи заставила себя стоять ровно. Не хочет — пусть видит, что упустил!
— В таком свете я об этом не думал, — хрипло произнес гадалец, а она уже перешагнула брошенную на пол одежду.
— ты вообще начал думать не вовремя. — Из ее груди вырвался горький смешок. было невыносимо стыдно. Она вела себя как какая-то распутная девица! Вешалась ему на шею. Можно подумать, она первая женщина, решившая добиться его благосклонности! — Хорошо. Давай сделаем вид, что ничего не было, — холодно произнесла Лиззи.
Она наклонилась за платьем и охнула, когда тайлер схватил ее за руку. Сама не поняла, как снова попала в его объятия и оказалась у него на коленях. Зеленые глаза смотрели пытливо, а руки лежали не там, где позволено. Вернее, он же сам сказал…