Не имея звезды
Шрифт:
— Вот я и говорю, мистер Ланс, вам бы спать побольше. Глядишь — у меня и работы будет поменьше.
— Но ведь вам нравится составлять заклинания против этого проныры, — улыбнулся наглый мальчик.
— Верно, — и вновь эта хищная улыбка. — Но если я все же поймаю, как вы выразились, этого проныру, то сниму с него двести, нет — триста балов.
— А если не поймаете?
— Если не поймаю до конца года, то на следующий прохиндея будет ждать приятный сюрприз.
— Какое заманчивое пари, — покачал головой Герберт, скрывая сверкающие довольством глаза. — Жаль, что не
Профессор только тяжко вздохнул, показывая, как ему все это дорого, а потом посмотрел на часы. Там уже было почти девять, а значит, пришло время, когда из гостиных нельзя ни ногой. В принципе, в Хоге не было отбоя, после которого каждый должен пускать пузыри, лежа в кроватке, но вот после девяти любой пойманный вне стен своего факультета получит заслуженное наказание. Заслуженное — потому что попался.
— Я смотрю, работа двигается не очень быстро, — профессор кивнул на почти не уменьшившуюся кучу щепок.
— Мне некуда торопиться, — пожал плечами мальчик, вытягивая последнюю занозу. Ладони теперь были как после ветрянки, в маленьких красных точках, да и сама база на швах починки имела странный зеленовато-алый оттенок. Скорее всего, из-за крови, смешавшейся с клеем.
— Разве вы не любите играть? — удивился полурослик.
— Люблю, — кивнул мальчик, — даже очень. Но если я её криво починю, то звук будет плохой или его вообще не будет. Так что я лучше провожусь с месяц или полтора и сделаю все в должном виде. Ну и, к тому же, такое длительное расставание с музыкой... В общем, думаю, что все Рождественские каникулы я не буду отвлекаться ни на что иное, кроме как на музицирование.
— Хм, как всегда, мне приятно знать, что вы не только по книгам умны. Признаюсь, каждый раз, давая вам на своем уроке баллы, я жалею, что даю их не ученику своего факультета.
— Кстати, об этом, — мальчик вдруг, неожиданно для себя, смутился. — Профессор, почему вы тратите столько времени и сил, помогая слизеринцу?
Профессор тепло улыбнулся и выкинул изжеванное перо в урну, где была здоровенная куча таких же.
— Мистер Ланс, настоящий учитель не делит своих учеников на факультеты. Деления, скорее, нужны самим ученикам. А мы, профессора, должны в равной степени заботиться о каждом.
— Но...
— Ох, Ланс, я вам поражаюсь. Порой вы демонстрируете недетскую проницательность и блестяще оперируете дедукцией, но, если вопрос касается вас лично, вы превращаетесь в среднестатистического первокурсника. Вы же видите, что некоторые преподаватели относятся к вам настороженно, почти враждебно, так что я считаю своим долгом сгладить это фактор. Ведь вы не против?
— Нисколько, сэр!
— Вот и славно. А сейчас, перед тем как вас отпустить, у меня остался последний вопрос: что вы намерены делать со своими одногруппниками?
— Ничего сэр, — Геб применил навык «невинная мордаха», которую даже тот самый священник называл истинно ангельским ликом, а уж священники точно знают толк в ангелах.
— Мистер Ланс, как говорят маглы, не вешайте мне лапшу на уши. Вам мало месяца отработок?
— Но вы же видите, что они сделали с ней! — не сдержался мальчик,
— Мистер Ланс, — Флитвик говорил необычайно твердым тоном, не приемлющим препирательств. Обычно нахальный, даже наглый парнишка тут же стушевался. — Вы должны запомнить, что это не ваш приют и, слава Мерлину, не Скэри-сквер. До меня доносились слухи об этом месте, поэтому я вполне спокойно отношусь ко всем вашим выкрутасам. В конце концов, не стоит ждать от рыбы, что она начнет летать по небу.
Мальчик хотел блеснуть эрудицией и заявить, что существуют рыбы-летуны, но воздержался от такого смелого заявления, а профессор продолжил свою нотацию:
— Но я не потерплю открытого членовредительства. Драки и поножовщина не приведут ни к чему хорошему.
— Но...
Тут профессор плавным движением палочки в полном молчании левитировал на парту ученика пергаментный свиток и ободряюще кивнул. Мальчик развернул своеобразную посылку и вчитался в красивый каллиграфический почерк.
«Бытовые заклинания, общие знания
... Solverus— распаривание одежды.
... Enodo — заклинание, развязывающее узлы любой сложности.
... Сapillum summittere — заклинание для роста волос.
...»
И еще около двух десятков других, судя по схемам взмахов и простоте формул, весьма нехитрых и совсем простеньких чар. Мальчик в недоумении поднял взгляд на хищно ухмыляющегося профессора.
— Мистер Ланс, вы уже продемонстрировали свои ум, проницательность и дедуктивный талант, но я еще не знаком с вашим воображением. Возможно, вы найдете применение этим знаниям. А сейчас вам стоит вернуться в гостиную, если вы не хотите, чтобы Филч низверг на вашу голову свои воды красноречия.
Гербер только кивнул, бережно убрал свиток в отдельный кармашек, в его главное отделение, ныне пустующее, смахнул тюбик с клеем и, выбравшись из-за парты, направился к двери. Уже у самого выхода его окликнул Флитвик:
— Ланс, надеюсь, вы понимаете, что вы нашли этот свиток совершенно случайно, скажем... вооооон в той куче ему подобных?
— Ээээ, да, профессор. Сам не знаю, зачем я к нему потянулся. Любопытство, наверное.
— Да, — кивнул ухмыляющийся полурослик. — Любопытство ваше на нынешний момент — главное оружие.
Парнишка вновь кивнул, блестя своими яркими голубыми глазами, и уже собирался было уходить, как понял, что забыл сказать «ритуальную» фразу, на которую, скорее всего, получит обычный «ритуальный» ответ.
— Спасибо, профессор.
— Не за что, мистер Ланс. Абсолютно не за что.
Закрыв за собой дверь и услышав, как в кабинете вновь застучала счетная машинка, Герберт, прижимая к груди сумку, словно в ней хранились все богатства мира, поспешил к потайной лестнице, ведущей на первый этаж. Но если вы решили что парнишка собрался вернуться в гостиную, то вы плохо знаете Герберта Ланса. Нет, он вовсе не собирался спускаться в змеиное логово. Первокурсник спешил попасть в класс номер «22». Сердце требовало незамедлительно приступить к изучению столь любопытных чар, и парнишка был не в силах противиться этому зову.