(Не)любовь
Шрифт:
В сотый раз перевожу дыхание, словно это помогает набраться храбрости, и читаю дальше. Вслух, конечно, как он и просил.
— Запах секса кружит голову, голос хрипит и срывается на ультразвук. В комнате точно кто-то устроил поджог, потому что жарко неистово, дышать невозможно. А-ах… — выдыхаю со стоном, когда пальцы Лёши проникают в трусики. Он шепчет, чтобы я не прерывалась, и другой рукой накрывает грудь. Боже… — Ди… Лёша касается жадно, метит поцелуями как раскалёнными углями, шепчет какой-то неразборчивый бред и толкается все чаще и чаще, подводя себя к разрядке. Дрожь проходит по всему телу,
Глава 41. Лёша
С ней каждое утро лучшее. Чувствую себя сопливым романтиком, когда так думаю, но иначе не выходит совсем. Я довольно долгое время запрещал себе чувствовать хоть что-то тёплое к девушкам, поэтому сейчас, когда моё сердце дорвалось до любви, оно буквально мироточит счастьем.
Мне постоянно хочется говорить Даше, что я к ней чувствую, и уже даже самому за такие сопли неловко. А рыжая смущается. Каждый раз краснеет, когда признаюсь ей. Вот я как первый раз сказать смог — так всё, не получается остановиться.
А Дашка молчит.
Но пусть молчит. Я по глазам её зеленым бесстыжим всё вижу. И по мурашкам. И по тому, как жмется ко мне во сне или когда мультики ее любимые смотрим. Мне в целом вообще подтверждение её чувств словами не особо нужно. Нет, приятно было бы, конечно, но… Всего хватает. Одного только её взгляда на меня, когда я прихожу к ней, достаточно, чтобы понять, что у нас всё взаимно. А слова — просто слова. Кто-то говорит, как я, заткнуться не может, а кому-то сложнее. Каждый любит по-разному. Прикосновениями и улыбкой. Красными щеками и огромными мурашками. Желанием заботиться и не спать, чтобы дождаться сообщения. Дашка так любит. И мне достаточно для счастья.
Она снова проснулась раньше меня и уже как пчелка по кухне летает. Не зря рыжая. И не лень ей? Она-то поспать любит, это я давно заметил. Но очень часто встает пораньше и то сырники мне, то блинчики, то еще что-то вручает, а я еще сильнее в неё влюбляюсь. Невозможная девчонка какая-то. Ломает меня и даже не кается.
Захожу на кухню, потягиваясь, натыкаюсь взглядом на аппетитный вид. И я не про кайфовый завтрак на столе. Я про Дашу, которая в открытое окно вылезла и стоит, оттопырив задницу. Вот это доброе утро.
Подхожу тихо, чтобы не слышала, и легонько шлепаю. Хватаю её за руку сразу, чтобы она от неожиданности в окно не выпала, а то Даша может. Вряд ли я успею спуститься с седьмого быстрее нее, чтобы поймать.
— Это что за наглость, Алексей! — разворачивается ко мне Рапунцель, складывая руки на груди. Смешная такая, когда делает вид, что обижается.
— Это ритуал, ты слишком удобно стояла, — улыбаюсь, и подхожу к ней близко-близко, наклоняюсь и целую нежно. — Доброе утро.
— Привет, — тает Даша и растягивает губы в улыбке, чуть смущаясь. Она очень мило делает
— Обижусь, конечно, — киваю, даже не стараясь делать серьезное лицо. Все равно не поверит. — Куплю себе ведро мороженного и буду есть его, смотреть мелодрамы и плакать. Как тебе идея?
— Отличная, если ты это отложишь до моего прихода, потому что я тоже хочу плакать под мелодрамы с мороженым, — хихикает Дашка. — Садись завтракать.
— Я вот так привыкну, а тебе потом всю жизнь бороться с этим, понимаешь? — говорю, съедая первый оладушек с вареньем. Господи, ну что ж так вкусно-то… Невыносимо. Я точно привыкну. Да я уже привык!
— Я справлюсь, — подмигивает, и я в сотый раз понимаю, что эти слова равны пресловутому признанию в любви. То же самое, только немного иначе.
Через час я уже стою в пороге и не могу заставить себя оторваться от Даши. Целую и целую, как ненормальный, целую и целую… Надо забирать ее к себе с вещами, миллионом баночек, что в ванной стоят у нее, и всем остальным, что ей там нужно. Мы и так уже практически вместе живём, но хочется, чтобы уже точно и по-настоящему. Чтобы не убегать по разным квартирам, а всегда в одной жить. Просыпаться вместе, зная, что никому уходить никуда не нужно.
— Приду к тебе сама вечером, — говорит ещё раз Дашка, целуя меня в подбородок, и я ухожу с чувством полнейшего удовлетворения.
А у подъезда встречаю отца Даши. Он выглядит слишком счастливым, я таким его ещё ни разу не видел. Думаю, причина в моей маме. Надеюсь, она так же счастлива. Хорошая пара, кстати. Оба пострадали в прошлых отношениях, пусть и каждый по разному. Одного возраста, дети взрослые, так еще и одноклассники, знакомы всю жизнь, не придется как подросткам друг о друге всё рассказывать. Классно же, когда взрослые люди могут найти свое счастье, раз до этого по какой-то причине не вышло. Я рад за них. Искренне.
— Алексей, — тянет мне руку Юрий Николаевич, но смотрит с прищуром, чуть строго. Понимает же, откуда я утром иду. Ясное дело, ему не нравится, что у его дочери появился ещё какой-то мужик, кроме него. Это нормальное поведение всех отцов, они все ревнуют первое время, он привыкнет. До свадьбы точно. Я вот тоже Полину уже ко всем подряд ревную. Она мне тут по телефону про друга своего рассказывала с рисования, у меня аж челюсти скрипели. Киваю Юрию Николаевичу и пожимаю руку в ответ. У меня никаких претензий, и недовольства во мне никакого. Я вообще наверняка выгляжу чересчур радостным. Даже слишком. — Как рука?
— До свадьбы заживёт, — усмехаюсь, замечая, как сходит улыбка с лица отца Даши. Кажется, я ляпнул лишнего. Надо спасать ситуацию, а то на седьмом этаже начнется вынос мозга Дашке. — Нормально, швы снимут завтра, хорошо срастается.
— Рад, — он кивает. — Дарья дома?
— Конечно, ждёт вас очень, — говорю правду, но специально, чтобы он перестал на меня так смотреть. Я не хочу, чтобы он всю жизнь ревновал, это издевательство. Пора привыкнуть, что Даша взрослая девочка и что он не один мужчина в ее жизни. В конце концов не тринадцать же ей. — Я побегу, в больницу ещё надо заскочить.