(Не)любовь
Шрифт:
— Лёша, Лёшенька, — отрываюсь от него, когда дышать уже невозможно. Жарко очень, чувствую, как щеки горят. — Притормози, пожалуйста, расскажи, как ты съездил? Мне дышать уже нечем.
— Прости, — усмехается засранец и целует еще пару раз в губы и щеки, — просто весь день ждал, чтобы сказать тебе спасибо.
— Я не услышала благодарностей, — издеваюсь над ним, хотя, думаю, по мне видно, что поцелуев мне более, чем достаточно. Обнимаю за шею и нагло приподнимаю бровь, как будто и правда жду каких-то слов. На самом деле, я понятия не имею, за что он собрался говорить мне спасибо.
— Спасибо, Даш, — говорит он вдруг серьезно, и я даже
— Ты чего, Леша? — меня немного пугает его благодарность. Почему-то страх появляется, что скажет сейчас то, что разобьет мне сердце. Вроде «спасибо, Даш, нам было классно, но там семья, я хочу вернуться». Я умру на месте. Он не успеет даже скорую вызвать. Серьезно. Если это случится сейчас или вообще хоть когда-нибудь, я вряд ли выдержу. Потому что только-только решилась снова довериться, влюбилась, и… Не хочу думать даже. — Всё в порядке?
— Всё замечательно, — опять улыбается, снова быстро целует. Так и стоим у стены в прихожей. Я в домашней одежде, Леша все еще в обуви. И Вольт под ногами бегает. Хорошо так… — Я даже представить себе не мог, что может быть так, Дашка, честное слово. Думал, прогонит меня, скажет, что я ей не нужен, а она… Она меня со всеми своими игрушками познакомила, рыжая! С зайцем, лягушкой и каким-то синим уродцем еще. Показала все фотографии, рисунки, и меня обещала нарисовать. Представляешь? Меня нарисовать! Говорит, что ждала меня… Я до сих пор в шоке, что у меня получилось.
— Лёш, я так рада за тебя! — бросаюсь на шею с объятиями и чувствую, как слезятся глаза. Господи! Этот мужчина как никто другой заслуживает счастья. И чтобы его знакомили с игрушками и рисовали рисунки. Он прекрасный, он бесконечно прекрасный! — Я так рада, что вы смогли пообщаться без скандалов.
— Спасибо тебе, рыжик, за то, что верила в меня. И в то, что давала пинки в правильном направлении. Без тебя я вряд ли решился бы на такое в ближайшую вечность.
Обнимаю его и коротко чмокаю в шею. Я готова разреветься от этих слов. Сумасшедшие эмоции какие-то. От них резко накатывает усталость. Хочется уснуть в теплых объятиях и не просыпаться до обеда, чтобы набраться сил.
— Ты голодный? — спрашиваю, потому что не могу не спросить. Слишком привыкла я уже кормить Лёшку, особенно, если он приезжает откуда-то.
— А не поздно? — спрашивает с сомнением, а сам уже в сторону кухни поглядывает. Честное слово, в него можно влюбиться только за то, с каким аппетитом он кушает всё, что я для него готовлю. Мне из-за этого постоянно для него готовить хочется.
— Может и поздно, — пожимаю плечами и отстраняюсь, медленно проходя на кухню. — Но там такие тефтельки…
— Я в деле, — говорит Лёша, проходя на кухню следом за мной.
Он рассказывает подробнее всё, пока кушает. Как его встретила бывшая, как встретила дочь, как обнимала его, а он изо всех сил старался не заплакать. Я никогда не думала, что Лёша может быть настолько эмоциональным. Но мне очень нравится. Он такой живой…
А потом мы спим. Обнимаясь, как я и мечтала. Потому что я прошу Лёшу остаться сегодня со мной, и он без лишних сомнений остается и обнимает меня всю ночь, как и всегда, сильными руками укутывая от всего мира.
Глава 38. Лёша
Четыре дня назад
Думаю, ей нужны эти звонки, чтобы убеждаться, что я никуда не денусь. Мне они нужны, чтобы верить в то, что меня ждут. А Полина правда ждет. Я обещал ей на выходных парк аттракционов, и слово сдержу. Поэтому с самого утра иду к Дашке. Хочу позвать её с нами. Надеюсь, она не откажет мне.
Кстати, мама уехала домой. Какая-то расстроенная. Что случилось, не рассказала, но, подозреваю, что-то с отцом Дашки. Тот тоже звонил рыжей какой-то слишком недовольный и даже немного поцапался с ней из-за какой-то чуши. Как дети, честное слово…
Из-за мамы, кстати, этой ночью и не ночевал с Дашей. Помогал собирать вещи и отвозил домой рано утром. Сбегает, как девчонка мелкая. А еще меня уму разуму учит.
— Рыжая, ну ты че, спишь еще? — стучу в дверь уже минут десять. Пришлось звонить по телефону, чтобы меня в квартиру пустили, потому что открывать вообще никто не торопился. Дашка выходит до жути смешная. Сонная, укутанная в одеяло, как будто на улице декабрь, а не жаркий конец июля, растрепанная и с помятой от подушки щекой. — И тебе доброе утро, — отвечаю на не слишком приветливый взгляд в свою сторону и прохожу в квартиру, хватая этот кокон из рыжих волос и одеяла на руки и тащу всё это обратно в комнату, роняя на кровать. — В парк поедешь со мной, — не спрашиваю, утвердительно говорю. Знаю я её, начнется сейчас, что она третий лишний в нашей с дочкой истории и не хочет нам мешать. Я не придумал, она мне уже выдала такое один раз. Дал ей по жопе, чтобы чушь не несла. Если я начал общаться с дочкой, это не значит, что готов бросить Дашу ради нее. Я просто хочу все и сразу. Любить всех, общаться со всеми. И чтобы все жили дружно.
— Какой парк? — хмурится соня. — Я сплю вообще.
— Уже нет, — смеюсь и, пока Даша обездвижена, кусаю её за кончик носа. Я чувствую себя таким счастливым в последнее время, что поведением не слишком отличаюсь от какого-нибудь подростка. — У тебя три часа на полные сборы, потом мы едем за Полиной, а потом на карусели. Отказы не принимаются, все попытки сопротивляться будут блокированы, усекла?
— Ты снова Чудовище, — куксится Дашка, но сдается, расслабляясь. Целую еще раз, куда попадаю, пока она опять пытается вертеться, а потом, сжалившись, отпускаю её в душ, а сам иду гулять с Вольтом. Даша терпеть не может выходить на прогулку утром, а Вольт терпеливо ждет хозяйку. Но чаще всего на спасение прихожу я. Утренняя прогулка с ним уже почти моя обязанность. Меня всё устраивает. Мы разговариваем по душам, он отличный собеседник. Слушает, не перебивает. Иногда лает, как будто отвечая на вопросы. Прекрасно.
К концу нашей прогулки Дашка уже обвешанная полотенцами носится на кухне, колдуя над завтраком. Эта женщина идеальна. Она кормит меня всегда. Рано утром, поздно ночью, среди дня, в обед, в полдник, всегда, когда я только прихожу к ней голодный. Надо звать её замуж, пока не увели. И признаться наконец, что втрескался в неё по самые уши. Волнения по поводу того, что эти слова могут её отпугнуть, стремительно меня покидают. Даша… В общем, не ведет себя она так, что бросит меня из-за слов о влюбленности. Я ожидаю совершенно другую реакцию.