Не матом единым
Шрифт:
Вовка впился глазами в компьютерные списки. Чему-то улыбнулся и схватил трубку телефона.
– Алло? Это квартира Бляткиных? Вас беспокоит Владимир Онанизев из фирмы по продаже недвижимости... Ха-ха-ха...
– раздался его задорный смех и тут же последовало пояснение, - Бляткины бросили трубку.
– Еще бы! Какое совпадение! Господин Онанизев звонит господам Бляткиным, - съязвил Сучков.
Вовка не обратил внимания на "подкол". На экране его компьютера быстро бежали строки с фамилиями. Он опять потянулся к телефону.
– Алло! Мне Петра Васильевича. Петр Васильевич? Вас беспокоят из фирмы недвижимости. Кто?
Он положил трубку и снова дико захохотал:
– Меня послали! Надо же сам Подхуллин и меня туда же!
– Ты Горячевым договор на покупку оформил?
– строго спросил Сучков.
– Оформил, оформил. Еще позавчера, - не отрывая глаз от компьютера, ответил Вовка, - А ну-ка, что у нас на букву "х"? Хоревы, Холодовы, Хурловы, Хуйк! Ни фига себе!
Снова тычет в кнопки телефона, смешливо оглядывает сотрудников отдела и переключает аппарат на громкоговорящую связь. У Вовки сегодня веселое настроение.
– Ал-лооо. Вас слу-у-ушают.
– Здравствуйте, это квартира Хуйков?
– спрашивает Вовка.
Абонент несколько секунд молчит, а затем из динамиков раздается неторопливый голос:
– Ув-важае-емый, господи-ин. Хуйк - фам-милия эсто-онская. Она не скло-оняется. А с кем я им-мею честь го-оворить?
– Это фирма по продаже недвижимости. Менеджер Владимир Онанизев...
Неторопливый голос тут же вмешался в Вовкину речь:
– По-оздравляю-ю, ва-ас, господи-ин Он-нани-изев с пе-ерспекти-ивной ра-аботой. Но в ва-аших услу-угах я не нужда-аюсь. И-именно в ва-ших. Вы ме-еня по-оняли, на-адеюсь?
От аппарата послышались прерывистые гудки.
Кабинет тут же вздрогнул от дружного хохота. Только Сучков не смеялся. А к вечеру президент фирмы вызвал Вовку в свои апартаменты и без всяких эмоций на лице предупредил: чтобы подобные шутки не повторялись.
За такие проделки, порочащие честь фирмы, кого-то другого президент бы и уволил, как говорится без выходного пособия. Но не Вовку Ононизева. Потому что Вовка один совершал сделок втрое больше, чем кто-либо другой.
2000 г.
И БАХ ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ!
Этот дальневосточный полустанок мне сразу не приглянулся. Поезда мимо него проносились не сбавляя хода. Электрички ходили редко, да и не все останавливались. Зато несколько поломанных скамеек на перроне были заняты. На спинках лавочек восседали молодые люди, опустив ноги на сиденья. Курили папиросы. Сначала мне показалось, что бедствуют ребята, пуская одну папироску по кругу. Но потом дошло - расслабляются. На их языке "кумарят", курят анашу, которой в этом районе пруд пруди. Затянутся, глаза закатят и сплевывают тягучую слюну прямо на перрон. Бр-р-р, неприятно...
До электрички оставалось не менее часа и я решил прогуляться. Спустился по ступенькам и услышал голоса, доносящиеся из-под перрона. Под ним от полуденного солнца тоже прятались наркоманы. Группки курильщиков были и под березками и в траве около железнодорожной насыпи. И я решил снова вернуться на станцию. На перроне уже вовсю шла голосовая перепалка. Уборщица, размахивая метлой, наскакивала на наркоманов, костерила их на чем свет стоит, но те лишь ленива улыбались в ответ: "Отвали бабка, на лучше плану. Затянись и успокойся!"
– Ах, так, кричала уборщица! Ну, я вам сейчас устрою. Вот я вам сейчас!
– и во всю округу закричала, - Михалыч, черт, Михалыч, включай Прибабаха!
В ту же секунду из станционных динамиков громыхнула органная музыка. Тяжелыми волнами всю округу охватывали органные фуги Баха. С десяток-полтора курильщики тут же спрыгнули с лавочек и устремились к лестнице. Из-под перрона тоже стали вылезать юноши и девушки и по пыльной, ухабистой дороге чуть ли не бегом устремились подальше от станции.
– Ну как, подействовало?
– из будки появился мужик лет пятидесяти, тот самый Михалыч, которого на помощь призывала тетка с метлой.
– Только пятки засверкали!
– подбоченившись ответила тетка.
– Не уважают Прибабаха-то, боятся.
– Кого они боятся?
– не совсем поняв о ком идет речь, обратился я к Петровичу.
Мужик самодовольно улыбнулся:
– Баха, Генделя, словом, наркоманы не уважают органную музыку. Особенно фуг шугаются.
И рассказал мне историю, как однажды к нему в руки попал какой-то научный журнал, в котором он узнал об исследованиях немецких ученых, которые проводили музыкальные опыты на наркоманах. Оказалось, что органная музыка у самых больных вызывает чувство страха и ужаса. Тогда и притащил Михалыч, начальник станции, свой старенький проигрыватель в здание полустанка. Выпросил у приятеля пластинку с фугами Баха и решил провести свой собственный эксперимент. Немцы-то правы оказались: не любят орган наркоманы.
– Шизеют они от него, - заключил беседу Михалыч и добавил, - Но я ведь особенно и не усердствую. Включаю только тогда, когда на перроне начинают происходить беспорядки.
Полустанок Липовый, назовем его так, - основной центр конопляного рая. Высокой травы с запахом дурмана - огромные плантации. Ее здесь специально никто не садит. Она сама разбрасывает свое чертово семя по осени и плодится, плодится, не взирая на погодные условия, на зависть ржи и пшенице. А летом сюда съезжаются любители травки. Едут не только из соседних областей, но и из центра России. Вывозят коноплю мешками, рюкзаками, сумками. Милиционеры из района наведываются на конопляные плантации очень редко. Да и не разъездишься: район огромный, а милицейский уазик лишь один. Да и толку от их наездов, что с козла молока. Выхватят из сотни сборщиков двух-трех парней и уедут. Вот и приходится Михалычу со своим немногим станционным персоналом самолично вести борьбу с наркобизнесом. Правда, своими, "прибабаховскими" методами.
Из конопляных полей раздался призыв приближающейся электрички. Фуга закончилась и из радиопродуктора голосом Михалыча последовало объявление об осторожности при посадке. К перрону со всех ног неслись юноши и девушки. Те, кто не ценит великого Баха!..
2001 г.
НАШИ ЗА РУБЕЖОМ
В родном отечестве принято считать, что уж больше-то русских ни одна нация матюгами не кроет. Тому пример множество веселых историй. За рубежом соотечественники узнают друг друга именно по бранным словечкам. А уж сколько анекдотов сложено о первенстве русской брани - не сосчитать. Вот, например, американцы решили проверить, где больше ругаются матом. Изобрели такие часы, которые при одном матюге отсчитывают ровно одну минуту. Повесили во французском кабаке, набежало 15 минут. Повесили в "Макдоналдсе" в США. Стрелки отсчитали 30 минут местного сленга. Решили повезти часы в Россию и повесить в солдатской казарме. Укрепили над тумбочкой дневального. На утро часов не находят. Спрашивают у дежурного: