Не мое дело
Шрифт:
Остановившись у паба, я вошел внутрь.
Зал был весьма своеобразным. Он походил на кукольный домик. Такое ощущение, будто меня посадили в коробку. Женщина, налившая мне двойной виски, была не прочь поговорить – особенно когда услышала мой акцент.
Мы поболтали о местных пейзажах, о том о сем, и я спросил, не знает ли она, где найти коттедж под названием Беверли.
– Вы имеете в виду дом мисс Скотт? – уточнила женщина. Внезапно ее взгляд сделался неодобрительным. – Она живет в миле отсюда. На первом перекрестке свернете налево.
– Шикарно, – сказал я. – Я знаком с ее подругой. Может, и навещу. А вы хорошо ее знаете? Интересно, что она за человек. Как думаете, мисс Скотт будет рада знакомству?
– Насколько мне известно, она всегда рада, когда мужчины заходят в гости, – фыркнула женщина. – Сама я ни разу ее не видела. Никто из деревенских – тоже. Она приезжает только на выходные.
– Может, кто-то присматривает за ее коттеджем? – предположил я, задаваясь вопросом, не зря ли я проделал весь этот путь.
– Этим занимается миссис Брэмби, – сообщила женщина. – Тоже так себе дамочка.
Расплатившись, я сказал «спасибо» и вернулся к «бьюику».
Поиски Беверли заняли у меня несколько минут – я заметил коттедж за деревьями, чуть в стороне от узкого проселка. Он стоял посреди очаровательного сада: оштукатуренный, двухэтажный, с соломенной крышей. Такие домики очень приятны глазу.
Оставив «бьюик» у ограды, я открыл ворота и пошел по тропинке, ведущей к дому. Солнце палило нещадно; в неподвижном воздухе висел аромат гвоздик, роз и желтофиоли. Я и сам был бы не прочь тут пожить.
Оказавшись у дубовой двери, обитой гвоздями с большой шляпкой, я взялся за блестящую медную колотушку и постучал, чувствуя странное, тревожное волнение. Вдруг Энн не знает, что случилось с Неттой? Не совсем понятно, как сообщить ей такие новости. И еще интересно, похожа ли Энн на сестру и как мы с ней поладим. В общем, волнительный момент.
Через несколько мгновений на меня нахлынуло острое чувство разочарования. Похоже, в доме никого нет. По крайней мере, никто не спешит открывать дверь. Отступив назад, я посмотрел на второй этаж, а потом заглянул в окна первого. Увидел комнату во всю ширину дома, а за противоположными окнами – большой сад. Комната была неплохо обставлена и выглядела уютно. Я обошел вокруг дома. Там тоже никого не было. Я снял шляпу и на минуту задержался, любуясь ухоженной лужайкой и яркими разноцветными клумбами.
Подойдя к черному ходу, я нерешительно повернул ручку, но дверь оказалась заперта. Я дошел до следующего окна и остановился, увидев задернутые шторы.
Вид занавешенного окна вызвал во мне необъяснимый страх. Шагнув вперед, я попытался заглянуть в комнату сквозь щель между шторами. Я видел, что за окном кухня, но поле зрения было ограничено: я рассмотрел только буфет, на котором висели чашки с ивовым узором и стройные ряды тарелок на полках.
И еще я почувствовал запах каменноугольного газа.
Под чьими-то шагами зашуршал гравий. Я развернулся. Ко мне стремительно приближались двое полисменов в штатском, а с ними – Корридан. Лицо у него было суровое, а взгляд сердитый.
– Скорее ломайте дверь, – сказал я, прежде чем он успел открыть рот. – Там пахнет газом.
Глава пятая
Попыхивая сигаретой в «бьюике», я наблюдал за деятельностью, которую полиция развернула как в самом коттедже, так и за его пределами.
Корридан не ожидал встретить меня. Справившись с удивлением, он напустил на себя официальный вид, а речь его стала отрывистой.
Но сперва он спросил:
– Какого черта вы здесь делаете?
Потом он тоже учуял запах газа.
– Вам здесь не место. И незачем так на меня смотреть. Это дело полиции, и репортеры здесь не нужны.
Я начал было спорить, но он оттер меня в сторону и велел одному из полисменов:
– Проводите мистера Хармаса за пределы участка и проследите, чтобы он там и оставался.
Мне хотелось ударить полисмена в нос, похожий на птичий клюв, но я знал, что этим ничего не добьюсь. Поэтому я вернулся к машине, уселся в салон, закурил сигарету и приступил к наблюдениям.
С помощью второго полисмена Корридан одолел входную дверь. Оба вошли в коттедж, а первый полисмен остался у ворот, хмуро глядя на меня. Я нахмурился в ответ.
Прошло несколько секунд, и я увидел, как Корридан открывает окна. Потом он скрылся из виду. Над лужайкой поплыл тошнотворный запах газа. Я прождал пятнадцать минут. Ничего не происходило. Затем к дому подъехала машина, из которой вышел высокий тип зловещей наружности. В руке у него был черный саквояж. Высокий перемолвился с полисменом, и они вместе ушли в дом.
Хоть я и не ясновидец, но понял, что этот человек – деревенский врач.
Через десять минут зловещий тип вышел во двор. Я ждал у его машины. Открывая дверцу, он смерил меня резким неприязненным взглядом.
– Прошу прощения, док, – сказал я. – Я репортер. Вы не могли бы сказать, что здесь происходит?
– Все вопросы к инспектору Корридану, – отрезал он, после чего сел в машину и уехал.
Полисмен у ворот усмехнулся, прикрыв рот рукой.
Через некоторое время из коттеджа показался второй полисмен. Шепнув что-то своему коллеге, он торопливо ушел по проселку.
– Наверное, Корридан заказал глазированное яблоко? – сказал я, обращаясь к полисмену у ворот. – Только ничего не говорите. Пусть тайна остается тайной.
Полисмен сочувственно улыбнулся. Я видел, что он не прочь посплетничать и ему не терпится с кем-нибудь поболтать.
– Ему велено привести миссис Брэмби. Ту, что приглядывает за домиком, – сообщил он, удостоверившись, что рядом только я.
– Там кто-то умер? – спросил я, тыча большим пальцем в сторону коттеджа.
Полисмен кивнул.