Не могу больше
Шрифт:
Тем не менее, кофе он пил с удовольствием, одновременно пытаясь спланировать знакомство жены с Шерлоком. Об Алексе Джон не думал — их с Шерлоком встреча неожиданностей не предвещала.
Но вскоре Джон бесполезное занятие бросил — в случае с Шерлоком строить какие-либо планы было бессмысленно. Да и Мэри могла приготовить любой сюрприз. Джон окончательно убедился, что поспешный брак был ошибкой: он открывал в Мэри столько нового, и это новое ему до такой степени не нравилось, что её сегодняшней встречи с Шерлоком он по-настоящему опасался.
Мэри
— Холодно.
— Да.
*
Джон нервничал.
Джон злился.
Злился на Мэри, заранее предугадывая подвох, злился на Шерлока и его упрямство, злился на себя самого за безволие и мягкотелость.
Звонок сестры поубавил злости, но волнение лишь усилил. Не покидала мысль, что предстоящий вечер Шерлоку неприятен, если не сказать больше, и его настойчивость сильно напоминает отчаянный прыжок с обрыва. Вчерашняя нервозность, желание остаться наедине с собственными мыслями были вполне объяснимы, но легче от этого Джону не становилось.
Они и раньше частенько ссорились, бывало даже, дулись друг на друга по несколько дней. Вернее, дулся Джон, активно демонстрируя недовольство поджатыми губами и скупыми фразами: «Есть будешь? Ну, как хочешь». Шерлок в такие дни был невозмутим и выдержан более, чем когда-либо, но именно это являлось наилучшим доказательством того, что он сильно расстроен размолвкой.
Происходящее между ними сейчас и ссорой-то не назовешь. Но насколько легко было Джону в периоды прошлых, даже самых бурных выяснений отношений, настолько тяжело ему было сейчас от недосказанности и тщательно скрываемого уныния.
«Черт бы побрал эти «смотрины»!
И речь, конечно же, шла не об Алексе, с которым Джон познакомил бы Шерлока в любом случае. Но не так. Они бы посидели втроем… Да на той же Бейкер-стрит, где Алекс с удовольствием бы побывал, и куда Джон с удовольствием бы его пригласил.
Но все эти «бы» перечеркнул именно Шерлок: идея о ресторане принадлежала ему.
Шерлок упрямо растравлял свои раны.
*
Он сам выбирал ресторан — небольшой и уютный, где заранее забронировал столик.
Встреча произошла на удивление просто: все подъехали практически одновременно, с разницей в две-три минуты, и, даже если небольшая неловкость и имела место, в общей веселой сутолоке это не бросалось в глаза.
Шерлок приветливо улыбался, был спокоен и элегантен.
«Черт возьми, — невольно восхитился им Джон, — и как это у него получается быть настолько… невероятным?!»
Он тоже заулыбался, забыв представить жену.
Знакомились в дверях ресторана, но неловкости и бестолковой суеты не было и в помине.
Шерлок энергично встряхнул Алексу руку, едва уловимо коснулся губами пальцев его жены, дружески обнял Джона и остановился напротив Мэри.
— Я Шерлок.
— А я… — Она
На долю секунды Джону показалось, что каждая линия умело подкрашенного лица сдвинулась с места, поплыла, исказилась, сделав его неузнаваемо странным: невозможно было уловить истинную природу её эмоций. Испуг, потрясение, разочарование, даже радость — это могло быть чем угодно. Это могло быть бликом от ярко освещенных, переплетенных изящным узором дверей ресторанчика, отсветом фар промчавшегося мимо такси. Это могло быть выдумкой Джона, той самой загадочной черной кошкой в загадочной темной комнате.
*
Мэри была безупречна. Искренняя заинтересованность, естественное и вполне объяснимое любопытство, изучающий взгляд — именно такой, каким должен быть взгляд у женщины, впервые познакомившейся с человеком, чья удивительная судьба её потрясла. С лучшем другом любимого мужа.
И ни тени неприязни, ни намека на ревность. Если бы Джон лично не наблюдал безобразные истерики и злые слезы, не слышал тех ужасных, несправедливых слов, он ни за что бы не усомнился в подлинности её дружелюбия.
Что увидел в ней Шерлок, Джон так и не смог уловить — он был как Бог нейтрален ко всем, хотя, несмотря на тщательно скрываемые предпочтения, Джон сразу же понял, что Алекс Шерлоку понравился с первых минут общения.
Это и радовало, и огорчало одновременно. Радовало, потому что Джон относился к Алексу с большим уважением, огорчало, потому что с ним Шерлок общался чуть больше, чем с остальными, и намного больше, чем с Джоном.
С дамами он шутил, с Алексом он серьезничал, а с Джоном, если и перебрасывался парочкой слов, то исключительно вскользь, и это больше напоминало дуэль, чем общение с человеком, которого считаешь единственным другом.
«Что за гребаный поединок он со мною затеял?» — злился Джон, едва сдерживая желание ответить колкостью на очередной, хоть, на первый взгляд, и невинный выпад. Не Мэри, а именно Шерлок заставлял сейчас Джона напряженно замирать в ожидании провокационных слов или действий.
Мэри явно не ожидала ничего подобного. То, что она всё замечает и наслаждается этим странным противоборством, не вызывало сомнений, как бы весело она ни улыбалась, как бы ни смотрела на Шерлока полными восхищения глазами, а на Джона — глазами, полными нежности и тепла.
— Вы удивительный человек, Шерлок, — изумленно качала она головой. — Недаром бедный Джон так страдал, потеряв вас, и так счастлив теперь… — Она очень правдоподобно смутилась. — Простите, наверное, вам неприятно. Говорить об этом…
— Пустяки. — Шерлок пожал плечами. — Я тоже счастлив. Но, увы, страдания — не мой удел. Мне было не до того. Джон, я не сильно тебя обидел?
— Ты — меня? Боже, Шерлок, конечно же, нет! — У Джона от возмущения сводило челюсти — так хотелось заорать на него и уйти. — Неужели ты мог подумать, что я настолько наивен, чтобы ожидать от тебя каких-либо сильных эмоций? Слез, например…