(Не) мой профессор
Шрифт:
Самое то...
И я знаю, что такое страдать
Ведь я ощущал всё это тысячи раз...
Раз, два, три, я в квартире один на полу
Считаю до трёх, чтобы слишком быстро не уснуть
Кто сказал, что человеку нужен человек?
Всё это пиздёж, я уже давно живу в себе
Раз, два, три, я в квартире один на полу
Орали все люди вокруг меня, подняв руки вверх и прыгая на месте. Орать стала и я, прикрывая глаза и вкладывая всю свою боль в слова.
Слэм у самой сцены качал так, что волнами задевало даже самые задние ряды. Музыка долбила в уши, сливаясь с криками подпевающих. Атмосфера прошивала насквозь. Меня словно подхватил и понес поток. Я медленно стала пробиваться поближе к сцене. Хотелось громче! Хотелось больше. Выорать все из себя!!!
Молчит наш чат
Говорю только с собой, и только по ночам
И пока остывал мой чай
Ты задавала вопросы, я предпочитал молчать
О
О том, что я хотел забыть
Но так и не забыл
Открыла глаза, пританцовывая под музыку и подпевая так, что срывало горло. Уставилась на музыкантов на сцене, следя только за ними. Но вдруг внимание привлекла кучерявая голова какого-то парня, стоявшего буквально в полуметре впереди меня. Он был с бокалом какого-то пойла в высокого задранной вверх руке, на запястье фенечки. Резко дергал головой, явно тоже от души подпевая и вообще ничего не замечая вокруг себя. Двигался словно в трансе.
Его силуэт...
У меня затряслись поджилки. Надо было сразу медленно отступить подальше от него в толпу, но я не могла. Ноги словно приросли к полу. Эти широкие костлявые плечи, сухое жилистое тело... Он повернул голову, и я увидела его профиль и то, что он поет вместе с музыкантами, закрыв глаза.
Раз, два, три, я в квартире один на полу
Считаю до трёх, чтобы слишком быстро не уснуть
Кто сказал, что человеку нужен человек?
Всё это пиздёж, я уже давно живу в себе
Жаров.
Сглотнув, я все- таки сделала маленький шажок назад, намереваясь побыстрее сбежать, но тут он вдруг открыл глаза и в упор уставился на меня.
Встретить взгляд Андрея было, как с разбегу прыгнуть на глубину. Уши заложило, отодвигая все вокруг, дыхание сперло, разрывая легкие. И ощущение погружения в плотную темноту, которое ты безропотно принимаешь, зная, что первые секунды инерция не даст тебе шанса всплыть. Мы застыли одни посреди людского моря. Мы оба поняли в этот момент, что это конец нашей игры. Что вот она - точка, к которой все шло. Что уже ничего не изменить. Текли секунды, прошивая насквозь. Успела смениться песня. Скоро Я познакомлю твой и мой мрак Им вместе будет так спокойно И мы будем лежать в осколках (Памяти) Скоро Апрель разобьёт моё сердце И что-то делать бесполезно Я просто молча подаю тебе знак Я просто молча падаю вниз - неслось медленное и убаюкивающее со сцены. У меня потекли слезы по щекам. Бесшумные, без всхлипов, как вода. Потому что глаза Андрея говорили мне больше, чем я хотела знать, и было страшно не выдержать.
Он словно в полусне сделал ко мне шаг, оттолкнув плечом какого-то парня. Я замотала головой в беспомощной просьбе меня пожалеть. Видела, как у Жарова в ответ желваки прокатились по щекам, а взгляд стал только еще решительней. Музыка билась не в ушах, а в самом центре грудной клетки медленными, тяжелыми ударами.
– О-п-а-а, да это наша шалунья!
– внезапно налетевший сзади Реутов заставил меня крупно вздрогнуть, и разом вывел из оцепенения. Морок рассеялся. Звуки и шум вокруг обрушились лавиной. Восприятие реальности вернулось. Ужасной, пугающей реальности, приносящей с собой тонны адреналина.
Оборачиваясь к Стасу, успела заметить, как с глаз Жарова тоже будто спала пелена, делая его взгляд еще более жестким и не обещающим мне ничего хорошего.
– Пусти!
– попыталась дернуться, но пальцы Реутова только еще сильней впились мне в плечо. Лицо обдало его пьяным дыханием.
– Эй, да че ты, Лерчик?
– Стас качнулся, чуть не упав на меня, на щеку попала капелька слюны, - Мы тут веселимся, отдыхаем. Давай вместе почилим, а? Говорят, ты мастер, - и расплылся в похабной улыбке, пытаясь прижать меня к себе.
– Оу, пришла все-таки наша любительница поглубже,- рядом возник Кам. Облокотился на плечо Реутова, противно мне улыбаясь. Спиной ощутила, как Жаров подошел. Прижался ко мне сзади, лишая воли. Горячий, твердый, злой... Слезы потекли сильнее, я начала всхлипывать.
– Пустите, придурки! Пусти!
– я попыталась вырваться, закричала в идиотской надежде привлечь к себе внимание оглушенной музыкой и алкоголем толпы, - Лю...
– Тш-ш-ш, Лерка... Тихо...- крупная ладонь Андрея зажала мне сразу рот и нос, лишая воздуха. Мокрый горячий шепот коснулся уха, - Пошли наверх, там празднуют все, да? Потусим... Ты же у нас это, оказывается, любишь... "тусить"? Бля, я не верю, что ты сама пришла! Ахах, сука!
– он так счастливо заржал, что вместе с ним заулыбались и все остальные. Оживились тут же, им стало весело! Пьяные глаза загорелись предвкушением, будто на пороге их детского дня рождения появился долгожданный аниматор.
– Пошли- пошли, че встала как не родная? Ахаххах, - меня обхватили со всех сторон три пары наглых рук, подталкивая к лестнице на третий ярус, - Любимая наша одногруппница... Ахах...
– Давай, Лерочка, что как не родная...
– Не обидим, Конева, все понравится...
– Ой, бля, охуешь как понравится, ахахах... Я не разбирала, кто именно из них что говорил, да они и не затыкались ни на секунду, вразнобой неся какую-то масляную, похабную чушь. Все внимание мое срывалось на их руки, одновременно требовательно заталкивающие меня вверх по лестнице и лапающие на ходу. Кто -то из них грубо смял грудь через майку, нащупывая сосок, другие уже пальцы лезли под пояс домашних треников и гладили резинку трусов. Чужие руки беспорядочно трогали мои плечи, шею, бока, тянули волосы. Я пару раз трепыхнулась вырваться, особенно когда мы проходили мимо охранника. Но Жаров, так и идущий сзади, крикнул: "Все нормально, кэп!" и мужик понимающе хмыкнул и просто отвернулся, отвернулся... Отвернулся!!! Я беспомощно заревела навзрыд, буквально повисая в их руках и перестав переставлять ноги. Зря, потому что Андрей, поняв, что если меня сейчас отпустит, то я просто скачусь кубарем с лестницы, подхватил меня на руки и понес. Внутри еще металась надежда, что мы в випку к Регине, не будут же они при всех. Но эта глупая надежда быстро рассеялась, когда мы оказались в какой-то тёмной душной комнатке совсем одни. Вчетвером. Жаров, пыхтя, свалил меня на кожаный диван, Кам щелкнул замком, закрывая дверь. Реутов направился к столику, заставленному алкоголем.
– Тяжелая, сука, - пробормотал Андрей, смотря на меня в упор сверху вниз и вытирая тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину.
– Конечно, такую жопу отъела, - заржал Камиль, подходя ко мне, - Чур жопа моя, - его светлые глаза плотоядно сверкнули. Услышав это, я впала в какую-то оглущающую истерику.
– Нет!
– Заткнись, сука! Не ори!
– зашипел мне в самое лицо, пожирая темным безумным взглядом, - Ну че ты, Лерка, разнылась? Савицкому же в жопу давала! А мы чем хуже, а?! Не ори и не обидим. А будешь брыкаться, так мы можем в ответ, поняла? Ну... Лерочка...
– и он улыбнулся, издевательски ласково ведя костяшкой пальца по моей мокрой щеке, - Лерочка-а-а, - сладко протянул, наклонился ниже и едва ощутимо поцеловал меня в щеку, туда, где только что провел пальцем. Еще раз и еще. Нежно как касания крыла бабочки. Хватка на горле ослабла, жесткие подушечки пальцев погладили тонкую кожу на шее, ощупывая, надавили на сонную артерию, считывая пульс. Я застыла, боясь вдохнуть. Андрей был такой обманчиво ласковый, что мне стало страшно спугнуть это его настроение. Внутри билась надежда, что вдруг он сейчас сжалится.
– Лерка, - он словно в бреду пробормотал и поцеловал в губы. Мягко надавил на мой рот, раздвигая, на ощупь толкнулся кончиком языка. Его слюна была словно с градусом крепкого алкоголя. Движения упругого языка - уверенными, но медленными. Я беспомощно всхлипнула, не реагируя, но и не сопротивляясь. Это были странные ощущения. Очень странные. Голова кружилась, тело обмякало как желе. Мозг туманился. Туманился до такой степени, что через пару секунд я прошептала, отодвигаясь и заглядывая в дурные черные глаза: - Отпусти меня пожалуйста... Но взгляд Жарова был пустой, словно он в тумане бродил и не расслышал, а через секунду его и вовсе отодвинул Реутов.
– Вот, хорошая девочка, пей! Давай, мы же чилим да, Лерка?! По лайту все, - ткнул мне в руку бутылку текилы, - Давай-давай!
– не дождавшись, когда я отхлебну, перехватил мой затылок и сам приставил горлышко к губам. Буквально влил обжигающую жидкость. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы. С трудом оттолкнула его, истошно кашляя. Парни ржали вокруг.
– Что, философ не наливал?! Давай-давай еще!
– Стас снова пихнул мне в рот бутылку, - Легче пойдет! Везде... Ахах... Закашлявшись и согнувшись пополам во второй раз, увидела, как Кам расстегивает ширинку.
Замутило и одновременно алкоголь уже как обезболивающее потек по крови. Жаров сел рядом на диван, обнимая меня и утыкаясь в плечо, рывками задирая вверх футболку, в лихорадочной спешке пытаясь добраться до груди.
– Я же тебе обещал, Лерка, что тоже повеселюсь, раз ты такая веселая,- Андрей куснул за ухо, черные глаза его бешено блестели, - Не хуй было бегать от меня, не хуй было давать ему как последняя проблядь, любишь Савицкого, да? Сука...
– зашептал сбивчиво, пока Кам, вывалил свой член, подходил ко мне, не стесняясь надрачивая, а Реутов пил из горла бутылки сам, - Заебала попадаться на глаза, заебала крутить хвостом, заебала.... И попытался меня поцеловать, но я вывернулась, и Андрей только прошелся мокрым языком по моей щеке.
– Дай сюда!
– прохрипела, вырывая бутылку из рук Стаса. Откинув голову, присосалась к горлышку, мечтая просто отключиться на следующий час. Отключиться не получилось, но алкоголь и шок сделали свое дело. Психика услужливо ввела меня в какой-то транс. Казалось, что душа отлетела и все дальнейшее происходило не со мной. Да и придурки и правда не делали мне больно. Хотели просто поебаться и все. Единственное, что хотела ли поебаться я, их мало интересовало. Как только я продышалась после залитой текилы, Камиль сунул мне член в рот. Он был меньше, чем у Савицкого, имел кисловатый привкус, но очень хорошо реагировал на стимуляцию. Или это сама ситуация так Кама возбудила, что он обкончал мне все лицо буквально через пару минут, вызвав нездоровый ржач у Реутова, в это время подлезшего снизу и пытавшегося меня не очень приятно нализывать. Жаров гладил мою грудь и смотрел, как Кам пихает мне в рот свой отросток. Стыд и унижение сжирали при этом так, что эмоции и вовсе отключались, перегорая, оставляя лишь плотный кровавый туман вместо реальности. Потом мне вытерли салфеткой лицо, и Андрей встал, расстегивая подрагивающими пальцами ширинку. Достал из заднего кармана презерватив.
– Я первый, - рыкнул на Стаса, отгоняя его от меня, как более низкорангового кобеля от сучки.
Вывалил стоявший уже член, быстро раскатал по нему резину, смотря мне в глаза. И задрав мне ноги, удерживая под коленками, резко толкнулся внутрь. И тут я взвыла в голос от прострелившей боли. И от разрывающей в клочья обиды, что это мой первый раз. Вот такой...
Между ног ощутимо зажгло, будто меня резанули ножом. Рыдания снова заклубились в горле, истеричными толчками стали выплескиваться наружу. Я заметалась под навалившемся сверху Андреем в попытке его спихнуть, заныла.
– Блять, сука, - он резко вытащил из меня член, взглянул вниз, - Бля-ять... Еба-ать...- простонал отталкиваясь от дивана и вставая.
– Че за херня, Дрон, у нее месячные что ли?
– спросил Реутов, с удивлением смотря на окровавленный презик Жарова, который он с мученическим видом стягивал с члена.
– Иди на хуй, - Андрей зло рыкнул на друга, выкидывая резинку прямо на пол и застегивая ширинку, - Бля, валите оба! Оба!!!
– вдруг заорал на друзей, - А ты пилотку прикрой, разлеглась!
– бешено зыркнул на меня. Я тут же свела вместе колени так, что они больно стукнулись друг о друга. Свернулась калачиком на диване, в шоке наблюдая за происходящим.
– Эй, Андрюх, ты че? Я в жопу ее хочу!
– Реутов аж побагровел от перспективы, что ему вообще ничего не достанется.
– А я тебя в жопу - не хочешь?! Пиздуй!
– Жаров толкнул друга в грудь, еще раз, оттесняя к двери.
– Эй, ты охерел?!
– Стас тут же набычился, тоже ударив его по рукам, - Совсем уже чердак потек, да?!
– Пацаны, стопэ, - вмешался Кам, встревая между ними, - Стас, хер забей, пошли! Пошли - пошли! И, крепко обняв Реутова за плечи, потянул его ко входу.
– Ты попутал, понял?!
– рыкнул Стас, тяжело смотря исподлобья, когда уже стоял в дверях, - Из-за шмары этой...
– Вали уже, - отозвался Жаров и показал лучшему другу третий палец. Кам захлопнул дверь, отпихивая Реутова дальше в коридор. Мы с Андреем остались одни.
29. Люда
– Отпусти! Сука... Отпусти!
– я вырывалась из последних сил, пока Гриша тащил меня по лестнице, готовая перегрызть ему горло при первой возможности.
– Там моя дочь... Да отстань! Ублюдок... Ненавижууу...
– снова завыла в голос, задыхаясь от бессилия и заливаясь слезами, чувствуя, как этот мудак безжалостно выкручивает мне запястья, едва не ломая руки.
– Да заткнись уже... Дура...
Гриша рывком подтащил меня по последним ступенькам, практически волоча по полу. Прокатил задницей по грязной облупившейся напольной плитке... Зачем-то толкнул дверь в свою квартиру, и она сразу распахнулась...