Не отпускай мою руку
Шрифт:
— Папа, я больше не могу дышать!
— Я тебя понесу, солнышко. Я понесу тебя на спине. Мы должны дойти… Как только доберемся до деревьев — считай, что мы спасены…
— Нет здесь никаких деревьев!
Слева и выше них стоянка у ущелья Белькомб. Красная дорога заканчивается там, у края кратера, а прямо за ней тянется впадина больше трехсот метров длиной, посреди которой пылает кратер Доломье. Они уже полчаса идут по равнине, за это время на стоянку приземлились три вертолета. И еще один рассекает небо вдали, над вулканом Питон-де-Неж.
По лицу Марсьяля, скрытому козырьком низко надвинутой бейсболки с надписью «974», катятся крупные капли пота. Над ущельем Белькомб в солнечных лучах сверкают десятки звездочек.
Дверцы со стеклами? Бинокли? Оптические прицелы?
Марсьяль протягивает руки к дочери.
— Софа, если ты хочешь увидеть маму, надо идти дальше. Ты помнишь? Мы должны дойти до места встречи.
11 ч. 26 мин.
Полковник Ларош выпускает из рук бинокль, оставляет его висеть на шее. Марсьяль Бельон и его дочь видны невооруженным глазом. Полковник поворачивается к майору Андрие, командующему подразделением из шестнадцати снайперов, ожидающих его приказов на стоянке у ущелья Белькомб. Тех туристов, которые уже успели подняться, разместили подальше, позади вертолетов, у горного приюта с комнатой для отдыха, закусочной и туалетом. Новые туристы не прибывают, дорогу перекрыли у Бург-Мюра. Андрие направляет свою снайперскую винтовку в сторону Песчаной равнины.
— Бельон, похоже, без оружия. С этого расстояния я могу его уложить, не зацепив девочку. Все закончится раньше, чем он что-то поймет.
Ларош задумчиво смотрит на крохотный вулкан Формика Лео. Переводясь с одного места на другое, он трижды объехал вокруг света, но этот остров нисколько не походил ни на что виденное раньше. Серая пыль, каньоны, обломки породы — все это напоминает пейзаж из вестерна или, хуже того, из постапокалиптического триллера. Ларош поочередно оглядывает каждого из шестнадцати жандармов, вцепившихся в оружие. Теперь самое трудное — не поймать Марсьяля Бельона, а избежать оплошности.
— Спокойно, Андрие. Малышка — не заложница Бельона, это его дочь. Если мы застрелим отца у нее на глазах, это может привести к серьезному расстройству психики… Не говоря уж о шальной пуле. Нас здесь несколько десятков, Бельон один на пустой и открытой площадке в пять квадратных километров. Нам достаточно их окружить, чтобы взять живыми.
11 ч. 29 мин.
«Если ты хочешь увидеть маму, надо идти дальше», — сказал мне папа.
Если ты хочешь увидеть маму, надо идти дальше!
Это неправда. Папа просто-напросто врун!
Я не могу идти дальше. Мне слишком жарко, у меня больше нет сил, я останавливаюсь и ору:
— Папа, я тебе уже не верю, папа. Ты врешь! Ты все время врешь. Мама умерла, ты убил ее, как убил бабушку с голубыми волосами. И что ты теперь сделаешь? И меня тоже убьешь, потому что я уже не могу двигаться?
Папа протягивает ко мне руки, как будто хочет меня поднять.
Но я не поддамся.
Я сажусь, сбрасываю сандалии и ставлю босые ноги на черный песок. И руки на него кладу.
Как жжется! Мне кажется, сейчас у меня кожа расплавится до самых костей. Ну и пусть. Черные песчинки жалят кожу, будто подо мной тысячи муравьев. Я не шевелюсь. Я жду, чтобы они меня закусали. На это надо всего несколько секунд.
Лучше мне умереть…
Лучше мне…
Сама не заметила, как взлетела.
И оказалась у папы на спине.
Я пинаю его ногами, но он не обращает на это внимания. Папа наклоняется, подбирает мои сандалии. Он идет большими шагами, почти подпрыгивает, словно космонавт на Луне.
И говорит, тяжело дыша:
— Ты должна мне верить, Софа. Я никого не убивал, клянусь тебе.
— Тогда почему же они за тобой гонятся?
В небе пролетают еще два вертолета.
Со всех сторон на нас надвигаются черные тени, окружают нас. Как будто камни оживают.
Папа совсем спятил с этой своей встречей. Мы пропали. Жандармы ни за что нас не пропустят.
— Папа, не сжимай меня так, мне больно.
— Надо двигаться быстрее, Софа, посмотри, они уже совсем рядом…
Я не отвечаю, молча луплю его ногами по животу. Я хочу сделать ему как можно больнее.
11 ч. 33 мин.
Ноги Марсьяля вязнут в пепле, словно в сыром песке. Он взмок от пота. Софа слишком тяжелая и все время вертится, он не сможет долго ее тащить. Для того чтобы у них остался хотя бы крохотный шанс, он должен любой ценой убедить ее, что ему можно доверять, уговорить идти рядом.
Выиграть время.
— Софа, послушай меня, если жандармы нас остановят, ты больше никогда не увидишь маму. Никогда.
Вместо ответа Софа колотит его ногами.
— Врун! Врун!
Марсьяль смотрит на горизонт, где толпятся темные мундиры. Выбора у него нет. Он осторожно спускает на песок девочку, которая не перестает брыкаться, садится на корточки и заглядывает ей в глаза. Он знает, что не имеет права на ошибку.
И все же он блефует. У него на руках ничего нет, ни одной старшей карты, ни хотя бы одной пары.
Играю на последние!
— Послушай меня, Софа. Слушай внимательно. Мама не умерла. Нам надо перевалить через вулкан и спуститься с другой стороны, там она тебя ждет. Слышишь, Софа, она ждет тебя. Живая!
Софа стоит неподвижно. Недоверчиво смотрит на него.
Снова пролетают вертолеты, на этот раз три.
Равнина уменьшается, камни двигаются к ним, отрезая все пути.
— Она жива, Софа, клянусь тебе, — повторяет Марсьяль и молится про себя, чтобы это оказалось правдой.
33
Пекло
11 ч. 34 мин.
Базальтовый грот над Индийским океаном. Волна неутомимо бьется о черные скалы, словно океан упорно старается снова завоевать те несколько метров суши, которые вулкан крадет при каждом извержении. Иногда волны поднимаются выше, и тогда дерзкие брызги пены залетают внутрь вулканической пещеры, но испаряются, едва коснувшись камня.