Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
— Один умный человек сказал мне, что нельзя радоваться после победы. Это мешает идти к следующей. Поэтому я уже думаю о следующем поединке. Сегодняшний бой уже прошел.
Паровоз задумался, а Мишка усмехнулся и покрутил пальцем у виска. Мы вышли из раздевалки и отправились смотреть другие бои.
Как и вчера, я дождался перерыва на обед. Пока что команда социалистических стран обыгрывала капиталистов. Счет 10:5.
Неплохие результаты. Я видел, как веселились партийные бонзы, сидящие в ложе для почетных гостей. Поздравляли друг друга. Ну что же, на это у них есть все основания.
По всей стране бесплатные секции бокса. И не только бокса. Плавания, шахмат, атлетики. Масса видов спорта. Кружки рисования и моделирования во Дворцах пионеров.
Укомплектованы всем нужным оборудованием. Не всегда, правда, самым новым и чистым, но зато добротным и надежным. Бесплатным. Ходи, тренируйся, учись. Развивайся. Разве удивительно, что СССР всегда был передовой спортивной державой?
Поэтому да, партийные чиновники тогда имели право радоваться. И ругаться, если что шло не по плану. Потому что создали все условия.
Не то, что в двадцать первом веке, когда за все приходится платить родителям. И талантливому парню или девушке из глубинки без начальной поддержки почти невозможно пробиться на вершину пьедестала.
Пообедав в ближайшей столовой, я снова отправился к Лене. Помню, обещал себе не бегать за ней.
Но очень уж хотел заглянуть в ее васильковые глаза. Утонуть в них с головой. Забыть о боях, ссорах и разборках. Хотя бы на чуть-чуть. Возможно ли это?
Оказалось, что возможно. Лена была дома. Открыла дверь, улыбнулась.
Я наклонился и чмокнул ее в губы. Сами уста теплые, а вот щеки холодные. Да и одета в платье и кофту. Только недавно с улицы, что ли?
— Родители дома? — спросил я. — Давай зайду к тебе?
Но девушка покачала головой.
— Дедушка пришел с рейса. Вчера еще. Отдыхает.
Ах, вот оно что! Вот почему она отсутствует второй день. Вчера, когда я ломился к ним, дедушка, видимо, спал мертвым сном. А Лена ушла по делам.
— Понятно, — кивнул я. — А ты можешь выйти?
Сначала девушка мотнула головой. Потом подумала и кивнула.
— Почему бы и нет? Только недолго. Подожди, я сейчас.
Она зашла в квартиру, чтобы одеться. Закрыла дверь, оставив меня в подъезде. Щелкнул замок входной двери. Я огляделся.
В подъезде чисто и аккуратно. Каменные ступеньки, мошеные плитками. На площадке возле лестницы детские санки.
Дверь снова раскрылась, вышла Лена, одетая в пальто. На голове красный беретик, на ножках сапожки.
На улице девушка прижалась ко мне и виновато прошептала:
— Прости, что я не пришла на твои выступления. Не могла из-за дедушки.
Я насупился и пробормотал:
— А я так ждал. Так ждал. Ты даже не представляешь, как ты меня подвела. Я чуть не проиграл из-за этого. Поэтому я должен тебя наказать за это. Прямо сейчас.
Девушка игриво толкнула меня в бок.
— Прямо-таки уж сейчас? Вот здесь, при всех?
Я продолжал грозно хмуриться:
— Вот именно. Неотвратимость наказания. При всех. Публичная казнь. Вернее, порка.
— Между прочим, телесные наказания отменены еще при царизме, — ответила девушка. Мы вышли со двора и она потащила меня к остановке. — Пойдем смотреть картины. Я давно хотела сходить в галерею. Как раз на часик нашего времени.
Я хотел совсем другого, но выбора не осталось. Мы сели на автобус и проехали несколько остановок. Вышли возле продолговатого высокого здания с крышей, покрытой медью на фасаде.
Да, действительно. Картинная галерея, выставка художников соцреализма. Я обреченно вошел внутрь вместе с девушкой.
Картины были интересные, но на известную тематику. Вспахивание земель, строительство дамб. Прокладка железных дорог. Шахты и рудники. Космические спутники. И всюду рабочие и крестьяне. В целом, очень полезная и нужная тема. Но когда пропихивается под лозунгом гос идеологии, начинает немного подташнивать.
Впрочем, вглядевшись, я заметил, что многие картины старались показать правду жизни. Шахтеры в забое, чумазые от угольной пыли. Не очень-то и радостные.
Космонавты после испытаний на центрифуге. Тоже что-то слишком бледные. Нарисованы картины качественно, ничего не скажешь. Но тема ограничена. Мне, дитяти миллениумов, хотелось больше красок и разнообразия.
Народу тоже немного. Вернее, совсем мало. Мы встретили только школьную экскурсию, которая быстро скрылась в другом зале. А потом мы остановились перед весьма вольной для социализма картиной.
Живописная речка. Купающиеся колхозницы. Некоторые почти раздеты. На заднем плане пасутся коровы. Вдали село.
— Фу, какая пошлость, — Лена постаралась отвернуться.
Ага, еще чего. Ну-ка, как раз в тему.
— Ну, почему же? — спросил я, строя из себя искусствоведа и вглядываясь в картину опытным глазом. — Очень даже недурно.
Но Лена порывалась идти дальше.
— Ну конечно, я же забыла, какой ты бабник. Что застыл, давай, идем дальше.
Но я уже схватил ее за талию и привлек к себе.
— Эта картина напомнила мне о наказании. Одна очень красивая девушка обещала прийти ко мне на матчи и нарушила слово. Что с ней сделать?
Не успела Лена ничего ответить, как я крепче прижал ее и поцеловал. Сначала девушка не сопротивлялась, а потом оттолкнула меня. Чуть порозовев, она огляделась и приглушенно сказала:
— Совсем озверел, Витька? Люди же смотрят.
Ага, как же. Я чувствовал, что на самом деле ей понравилось. Просто надо показать, что она не такая. И если я не буду воспринимать ее капризы всерьез, то могу продвинуться очень далеко.