(Не) пара для вампира

Кайли Мэл

Откинув голову, я от души рассмеялся.

Невежливо, знаю, но уровень абсурда достиг запредельной отметки.

Может, в том и проблема Дракарда, что правителей выбирали не по лидерским качествам, а по чистоте крови? Не спорю, сильный император — сильное государство, но Совет едва не возвёл в главы империи полубезумного садиста и тирана, а теперь его выходец предлагал вакантное место мне.

Обращённому самозванцу, полгода назад не подозревавшему о существовании вампиров и мира, который они населяли.

Ни зная

обо мне ровным счётом ничего, хотел вложить в руки власть, способную уничтожить его, Совет, государство и весь мир бессмертных. Лишь потому, что в моих венах каким-то таинственным образом (каким — ещё предстояло выяснить) затесалась кровь первородных.

— Прямо должен? — спросил я, отсмеявшись. — Нет, не думаю.

Зная меня, Николь не удивилась, а вот лицо Старейшины вытянулось от изумления. Кажется, ему и в голову не могло прийти, что кто-то может отказаться от предложенной чести возглавить Полночную империю.

— Это ваша обязанность, — попытался продавить свою позицию герцог. Зря он так. Ей-богу, зря. — Когда Совету станет известно, у вас не останется выбора.

— Вы не в том положении, чтобы настаивать, лорд Фредерик, — отрезал я, слыша, как меняется голос, догадываясь, что разгораются синим глаза. — Совет не узнает, как и никто другой в Дракарде. Вы окажете мне любезность и сотрёте этот факт из памяти герцогини Леноры де Лонтельи, а потом забудете о нём сами. Навсегда.

Подумав, добавил к внушению:

— А в императоры предложите достойного молодого вампира, который способен привести страну к процветанию.

Должна же быть какая-то польза от его влияния при дворе?

Да и загнутся они тут без трезвого рационального подхода к власти.

С минуту герцог Эрген сидел неподвижно и хлопал ресницами, будто пытался проснуться. Затем кивнул, поднялся из кресла, забыв пригубить крови, и, поклонившись, вышел.

В малой гостиной воцарилась тишина. Николь смотрела на меня во все глаза.

Приняв невозмутимый вид, допил кровь из своей чашки и принялся за герцогскую. Внушение древнему высокородному вампиру — дело нелегкое, да и не пропадать же добру?

— Надеюсь, ты не хотела стать императрицей Полночной империи? — спросил у маркизы с усмешкой, стараясь скрыть смущение.

В конце концов, не каждую ночь тебя настойчиво подталкивают к трону.

— Тьма меня сохрани, — хмыкнула Николь, допивая алую жидкость. Помолчала и добавила: — У меня от тебя мурашки.

— Я тебя пугаю? — наклонился к ней и коснулся губами за ушком.

— Возбуждаешь, — прошептала вампиресса, опустив ресницы и не скрывая лукавой улыбки. — И когда ты планировал мне рассказать?

— Точно не во время секса, — передразнил возлюбленную. — Как такое возможно, Николь? Я даже не выходец Дракарда.

— Получается, что выходец, — задумалась бессмертная, закусив губу.

Пленённый её красотой, я потянулся за поцелуем, но маркиза уклонилась,

потому что знала, что он за собой повлечёт.

— Думаю, твои предки бежали в мир смертных на изломе войны первородных. Несколько поколений их кровь смешивалась с кровью людей, растворяясь в ней, но не исчезла до конца, слишком она сильна.

— Значит, во мне с рождения имелся ген первородного вампира? — спросил, взметнув брови. Хорошенькое дельце! — И обращение пробудило его?

— Не исключаю, что это произошло задолго до обращения, — поделилась догадками Николь. — Похоже, процесс активировал Лео Хант, когда попытался стереть тебе память. Ничем иным я не могу объяснить то, что человек сумел воспротивиться внушению вампира.

— Но ведь ему удалось?

— Не удалось, — возразила маркиза. — Если бы ты не сопротивлялся, я не сумела бы вернуть тебе воспоминания короткой вспышкой шока и боли. Всё сходится. Вот почему Хант отравился твоей кровью на Дьерском мосту — сила начала раскрываться под воздействием стресса.

Ага, раскрылась, но не до конца, и дело обрело скверный поворот.

— И вот почему тебе так тяжело далось обращение: твоё тело отвергало мою кровь, поскольку в тебе уже текла кровь вампира, — Николь покачала головой. — Одного не могу понять: если твоя кровь стала смертельной для Лео, почему она не погубила и меня в ту ночь?

— Потому что я жаждал тебя спасти, — улыбнулся и поцеловал руку возлюбленной.

Без понятия, что на самом деле спровоцировало мою «первородность» — стресс ли, контакт с бессмертными, близость ардания как частички Дракарда, но в одном уверен: всем моим существом двигало страстное желание защитить любимую вампирессу.

Наследию первородных, пробуждавшемуся в жилах, пришлось подчиниться.

— Какой-то бред, — закрыл глаза и потёр лоб холодными пальцами.

Выходит, я не просто везучий сукин сын, я ещё и вампирский сукин сын. Через поколения, правда, но сути дела это не меняло.

Когда Николь в первую ночь напала на меня, я и понятия не имел о существовании Дракарда, кровь первородных дремала, делая меня смертным. Обычным человеком. Серебро не представляло угрозы для меня, а моя кровь — для Николь.

Но чем плотнее бессмертные входили в мою жизнь, тем активнее оживала в венах сила предков. Апофеоза заложенное во мне противоречие достигло в ходе обращения.

В одном герцог Эрген оказался прав: хотелось бы знать, что я могу.

Поделился с Николь сомнениями, и мы сменили малую гостиную на библиотеку Шарлотты, а позже — на центральную императорскую библиотеку. К нашей досаде, выяснилось, что информации о первородных сохранились крупицы.

После того, как они утратили своё влияние в Дракарде, следующее по силе поколение вампиров — древние — постарались вытереть со страниц истории факт, что некогда существовали бессмертные могущественнее них.