Не плачьте о нас...
Шрифт:
Валька заплывшими глазами посмотрел на Кар-пуню и помотал головой. Он не верил, что его предали.
— Оставьте нас одних, — отводя взгляд в сторону, попросил Карпуня.
— Будь по-твоему. — Колесников вышел и звякнул засовом. Валентин сел на пол, прислонившись спиной к стене.
— Про какой фотоаппарат допытываются? — тихо спросил Валентин. — Это ты его взял?
— Нет. — Карпуня оглянулся на дверь и быстро зашептал: — Взяли Бондаревский и Дурнев. А я сказал, что ты.
— Зачем?
— Понимаешь, они грозились меня расстрелять, если не скажу, с
Карпуня подошел к Валентину и сел перед ним на корточки.
— Скажи им, что мы оставили "лейку" и портфель с бумагами в кустах. Мы должны спасти ребят. Слышишь?
— Слышу… Жалко… — чуть внятно отозвался Валя.
— Что жалко?
— Жалко, что не могу дать тебе по морде: рука сломана. Ты сволочь. И ребят ты уже продал. Или еще не успел? — Опершись на здоровую руку, Валя подался вперед и плюнул Карпуне в лицо. — Отойди от меня, шкура продажная, и успокойся: я все приму на себя… А ты поживи… До прихода наших…
Подготовка к новой операции
Целых четыре часа просидела Нина Елистратовна у Никитиной в томительном ожидании, да так и не дождалась ее. В голову лезли мысли одна страшнее другой: вдруг Екатерина Александровна угодила в облаву и портфель с документами попал в руки врагов. А может, Федора и Анатолия арестовали?
Однако все страхи оказались напрасными. Ничего плохого не случилось. Скорее наоборот. Партизанская разведка готовилась нанести оккупантам чувствительный удар. Все говорило о том, что сведения Федора верны.
Возвращаясь в смятении домой, Нина Елистратовна увидела у входа в гостиницу "Бристоль" [10] группу немецких офицеров. К гостинице то и дело подъезжали легковые машины, из них выходили все новые и новые чины, среди них были даже генералы.
У своего дома Нина Елистратовна ощутила смутное беспокойство. Она оглянулась исподтишка: неподалеку, у перекрестка, стоял невзрачный человек и читал наклеенную на заборе афишу. В ее сторону он не глядел, но Нина Елистратовна почувствовала неладное. Неужели за нею установлена слежка? Чепуха! Просто сдают нервы. Однако не мешает проверить…
10
Ныне гостиница "Машук".
У Бондаревских сидели Дурнев и Лева Акимов.
— Здравствуй, сосед, — сказала ему Нина Елистратовна. — Ты чего такой невеселый?
— Да мать шумит, — нехотя отозвался Лева. — Даже к вам насилу пустила. Грозится на ключ запирать.
— Тебя запри, так ты дверь на себе унесешь, — заметил Юра и повернулся к матери: — Ну что?
Она присела к столу.
— Начну по порядку. Документы, которые вы добыли, исключительно ценные. В них есть сведения о вражеских аэродромах. Они сразу же уйдут по назначению. И еще всем вам большущий привет, угадайте, от кого… От лейтенанта Маркова.
— Так, значит, он партизанит?
— Где вы его видели?
Нина Елистратовна улыбнулась и тут же построжала:
— Отставить! Вы громче кричать не можете?
— Я бы даже сплясал, — вставил Витька.
— Спляшешь при встрече. А сейчас я вам дам задание.
Ребята сразу притихли.
— Завтра в двенадцать начнется совещание немецкого командования. В театре. Большая земля об этом знает и пришлет авиацию. Наше дело — помочь летчикам, навести их на цель. — Нина Елистратовна вынула из сумки и положила на стол пистолет-ракетницу. — Вот ваше оружие. Вы поднимитесь на Ма-шук и, как только появятся наши самолеты, пустите три ракеты в сторону театра. Просигналите и немедленно скроетесь. Приказ ясен?
— Ясен, — за всех ответил Лева Акимов.
— Ты, самый старший, назначаешься командиром. Всего предвидеть нельзя, поэтому поступай по обстоятельствам.
Лева слегка побледнел, отчего на лице у него еще отчетливее проступила россыпь веснушек.
— На Горячей горе, — продолжала Нина Елистратовна, — будет другая наша группа. Это на тот случай, если с вами произойдет что-нибудь непредвиденное.
— Хорошо бы заминировать театр, — сказал Юра.
— Идея хорошая, но, увы, невыполнимая. Гитлеровцы — пуганые вороны. Обшарили в театре каждую щелочку и при входе всех обыскивают. И артистов и служащих.
— А что в городе? — спросил Витька.
— Очень много приезжих офицеров. Тем не менее очередную сводку Информбюро наши вывесили.
Когда Витя и Лева ушли, Нина Елистратовна сказала сыну:
— Пойди прогуляйся с Игорьком. Посмотри, нет ли там поблизости человека в клетчатом пиджаке. Кажется, он за мной следит.
Юра и Игорь вернулись через полчаса.
Мать вопросительно посмотрела на старшего. Он отрицательно покачал головой.
"Выходит, померещилось", — подумала Нина Елистратовна и пошла на кухню делать "затируху" — кипяток, заправленный кукурузной мукой. Восемь стаканов этой муки она выменяла вчера на свое праздничное шерстяное платье.
Генерал-полковник фон Клейст принял Винца неласково. Он даже не предложил ему сесть.
— Это безобразие, капитан, — разразился он гневной тирадой, — бы работаете спустя рукава. Не можете обеспечить элементарного порядка во вверенном вам районе. По дороге сюда меня дважды обстреляли партизаны, и если бы не бронетранспортеры… — Генерал досадливо махнул рукой и прервал самого себя: — Ладно, речь сейчас не о моей персоне. Меня просто изумляет, что творится повсюду у нас в тылу.
Генерал расхаживал по комнате, и Винцу все время приходилось вертеть головой.
— Да, изумляет и возмущает, — продолжал Клейст. — Армейской разведкой установлено: происходит постоянная утечка информации. Русским становятся известны планы самых секретных операций, и операции эти проваливаются. У вас под носом работают радиостанции красных, а вы и ваши молодчики заботитесь только о том, как бы отправить в Германию побольше посылок.
Генерал опустился в кресло и разрешил сесть Винцу.