Не пожелай ни дождика, ни снега
Шрифт:
После принятия присяги у курсантов начались трудные и напряженные дни. Каждый день подъем в шесть тридцать, утренняя зарядка, занятия в учебно-летном корпусе, строевая подготовка и еще много нового и интересного. Конечно, самым ярким событием были прыжки с парашютом.
Позади наземная подготовка и вот, наконец, долгожданная команда:
– Рота, подъем, через тридцать минут отъезд на аэродром.
Мальчишки соскочили с кроватей, как будто не спали.
– Миха, в общем, мы договорились, первый будешь прыгать ты, затем Ахмед и потом я, – сказал Лешка, наматывая портянку на ногу.
– Ребята, если хотите, я первым пойду, – Ахмед вопросительно посмотрел на Мишку.
– Не кипятись, – важно ответил Мишка, – у меня уже есть три прыжка, а вы еще салаги необкатанные.
Дело в том, что Мишка еще в десятом классе занимался в парашютной секции и успел сделать три прыжка с парашютом. И поэтому он немного важничал.
– Миш, ты только не забудь, когда приземлишься, кричи, чтобы я ноги вместе перед приземлением держал, – попросил Лешка.
– Ага, пацаны, а вы потом мне кричите, – добавил Ахмед.
Курсанты организованно выходили из казармы и садились в военные грузовики.
Аэродром находился недалеко, и уже через сорок минут начинающих парашютистов инструктировал майор парашютно-десантной службы.
– Товарищи курсанты, предупреждаю, кто не прыгнет, автоматически отчисляется из училища. Я прошу вас запомнить три вещи: первое – при выходе из самолета руки держать на запасном парашюте; второе – после открытия купола осмотреть его на отсутствие перехлеста строп; третье – при приземлении держать ноги вместе, чтобы приземление происходило на две ноги.
Чем ближе было начало прыжков, тем больше чувствовалась напряженность у курсантов. Даже Мишка, который уже прыгал с парашютом, нервно похрустывал костяшками пальцев.
– Леха, если я остановлюсь перед дверью, ты меня пни посильнее, – шепотом попросил Ахмед.
– Ты, главное, руки на запаске держи, тогда нечем будет за проем двери хвататься, – ответил Лешка.
Наконец инструктаж закончился, и курсанты надели парашюты.
Друзья попали в первую группу. Построившись по двое, курсанты побежали к самолету, который стоял с работающим двигателем.
Лешка бежал, согнувшись под тяжестью парашюта, подчиняясь стадному чувству. Волнение достигло предела, и мысли перепутались в голове. Он старался не забыть порядок действий.
«Так, первое, руки на запаске, затем купол», – думал он.
Группа добежала до самолета и по команде инструктора стала занимать места по весу, вначале тяжелые, затем более легкие. Мальчишки заняли свои места и пристегнули карабинчики парашюта к тросу самолета. Самолет, ревя двигателем, стал выруливать на взлетную полосу.
Напряжение достигло апогея. Мишка наклонился к Ахмеду и что-то сказал. Но из-за гула двигателя он ничего не услышал. Лешка тоже что-то прокричал Мишке, хотя не было слышно даже своего голоса.
Наконец короткий взлет, и «Аннушка» стала медленно набирать высоту. Друзья продолжали что-то кричать друг другу, отвлекая себя от предстоящего прыжка. Самолет сделал два круга над аэродромом, выбирая место для начала десантирования. Вдруг загорелась красная лампочка «приготовиться». Инструктор открыл дверь. Кабина наполнилась ветром. Лешка украдкой взглянул в открытый проем. Сердце заколотилось, рука вцепилась в сиденье.
В проеме двери все казалось неестественно нарисованным. Какие-то лоскутки разноцветные полей и лесов, домики, как спичечные коробки, голубая лента реки. Инструктор кивнул помощнику, и тот выбросил в открытый проем двери Ивана Ивановича (мешок с песком для пристрелки). Майор высунулся в открытый проем почти на полкорпуса, и от этого у Лешки от страха засосало под ложечкой. Наконец, самолет лег на нужный курс, и загорелась зеленая лампочка.
Инструктор жестом скомандовал всем встать. Лешка с трудом стоял на ногах, то ли от страха, то ли от болтанки. Майор нарочно загородил собой проем двери, чтобы хоть как-то успокоить курсантов. И вот он делает шаг в сторону. Первый стоит Мишка. Инструктор положил ему руку на плечо и кивком дал команду прыгать, а сам сильным толчком практически вытолкнул его. Следующим к двери подошел Ахмед, мгновение – и он скрылся в проеме. Лешка подошел, стараясь не смотреть вниз. Он ничего не успел сообразить, как сильная рука инструктора вытолкнула его из самолета. Лешка зажмурил глаза, мысль была парализована, руки вцепились в запасной парашют.
И неожиданно резкий рывок за шиворот. Лешка открыл глаза, и первое, что он увидел, были его сапоги. От рывка ноги так высоко подлетели, что оказались перед глазами. Первое время он спускался на парашюте, вцепившись в запаску, боясь расцепить руки. Наконец самообладание начало потихоньку возвращаться к нему, и он начал осматриваться.
Господи, как страшно, была его первая мысль, ему даже показалось, что от страха застучали зубы. Мало-помалу он начал осматриваться.
Вдруг он услышал голос Ахмеда:
– Мамочка, я лечу!
Он орал, как бешеный. Но это был уже крик восторга. Ахмед опускался метрах в ста.
– Эй, посмотри, я рядом, – заорал Лешка.
– Леха, Леха, это же кайф, – услышал он от Ахмеда.
Лешка отпустил запасной парашют и поудобней уселся в подвесной системе парашюта. Он начал потихоньку осваиваться. Осмотрев купол и убедившись, что с ним все в порядке, Лешка для уверенности попрыгал в подвесной системе. Страх исчез окончательно. Лешка осмотрелся вокруг. Господи, какая красота. И он запел. Ахмед услышал и стал ему подпевать. Они скорее орали, а не пели. Тут Лешка вспомнил, что надо готовиться к приземлению.
– Ахмед, развернись против ветра, – прокричал он другу и сам тоже стал разворачиваться.
– Леха, не забудь: ноги вместе, – услышал он в ответ.
Земля приближалась, и мальчишки сосредоточились, готовясь к приземлению.
Лешка приподнялся в подвесной системе, ноги вместе, взгляд вперед.
Вот уже верхушки деревьев, через мгновение удар о землю, и Лешка повалился на бок.
Купол медленно обмяк и накрыл собой парашютиста. Мгновенно вскочив на ноги, Лешка выбрался из-под купола и огляделся вокруг.