Не прикасайся!
Шрифт:
- Во мне хоть какой-то талант был? - спрашиваю я скорее себя, чем его.
Но неожиданно Крестовский отвечает:
- Был.
- И какой же?
- Память. Ты быстро все запоминаешь. Не помнишь? Всю хорео схватывала за одно-два повторения.
- Это талант?
- Когда вторую неделю бьешься с толпой пубертатных девиц, которые вместо того, чтобы учить роли, мечтают о куске торта, начинаешь ценить мелочи.
Я чувствую, как мои ноги поднимают, а потом Алекс садится на скамейку. Голыми ступнями я
- Тебе нужно реанимировать инстаграм.
Рука, поглаживающая мои ноги, резко перестает волновать. Я приподнимаюсь и хмурюсь.
- Зачем?
- Для восстановления репутации. Для того, чтобы пиарить шоу и тебя в нем. Для того, чтобы зарабатывать. Ты хоть представляешь, сколько может заработать слепая фигуристка?
- Мне не нужны деньги, - глухо отвечаю я. - И я не хочу зарабатывать на собственной инвалидности.
- Ты тратишь время зря. Ждешь, что будет лучше, что что-то исправится. А можешь быть такой же популярной, какой была во времена карьеры.
- Что тебе до моей популярности? С чего ты вообще взял, что мне это нужно?
- Я твой тренер. Я вижу амбиции каждой из вас.
- Цирк уродов - не моя мечта.
- Вот уж на что-что, а на уродину ты не потянешь. Завтра начнем ставить программу. Я хочу, чтобы ты освещала подготовку к шоу в инсте. Потом можешь забросить, а пока что у всех участников есть обязательства по контракту.
- Хорошо. Я восстановлю.
- И в пятницу после тренировки мы едем ко мне.
Смеюсь, ибо не верю, что слышу это на самом деле. Он что, совсем неадеватный псих? Только полнейшему дураку может прийти в голову, что я брошусь сломя голову в его квартиру вновь.
- За город. Серега и Игорь устраивают сборище. Будет много народа из клуба. Хорошо бы тебе там посветиться. Заодно заинтригуем народ в соцсетях клуба. Да и парочка общих фото с шашлыками пойдет на пользу.
- Я не хочу ехать в гости к твоей семье.
- Я понимаю. Но ты поедешь.
- С тобой невозможно общаться.
- Я и не претендую.
Мы слышим шаги, и я резко поднимаюсь, а Алекс уже стучит в дверь. Не хочу надевать коньки, и встаю на холодный прорезиненный пол.
- Михалыч! Открой двери, а? – кричит Крестовский.
Охранник возится с замочной скважиной, я подхватываю коньки и в нетерпении подхожу к выходу. Может, Алекс и прав насчет памяти. Я действительно быстро запоминала все движения, последовательности и акценты. А еще, побывав в помещении, уже на второй раз могла ориентироваться, не натыкаясь на предметы. Если не теряла над собой контроль, конечно.
Но мне не удается об этом как следует поразмыслить. Когда охранник наконец отпирает дверь, Алекс стальной хваткой вцепляется мне в запястье и ведет в раздевалку. Я бы справилась и
- Ты замерзла? – спрашивает Крестовский.
- Нет.
- Голодна?
- Нет. К чему эти вопросы?
- Почему дома тебя не хватились?
Я замираю, ошеломленная вопросом, который никак не ожидала услышать.
- Я с Максом…
– Твой охранник мечется внизу, но он меня нее интересует. Я спрашиваю, почему твой отец еще не обрывает мне мобильник.
- Он работает.
- Что, в двенадцать ночи?
- Он… работает, поздно приходит и сразу ложится спать.
- Не проверяя, дома ли дочь? Да он заслужил премию «отец года».
- Я всегда с Максом, папа знает, что я в порядке.
- Разумеется.
– Александр Олегович, к чему эти расспросы? – Я чувствую, как начинает щипать нос от обиды.
О, я прекрасно знаю, о чем он говорит. От осознания правдивости слов горько во рту и противно на душе. Ненавижу Крестовского, всей душой ненавижу, хотя иногда кажется, что отдала бы все на свете, чтобы хоть разок его увидеть.
- Поехали. Поужинаем.
Знаю, что Алекс протягивает руку, потому что кончики его пальцев касаются щеки. Приятная дрожь пробегает по телу, но я отворачиваюсь и молча начинаю собираться. Возможно, дома меня никто не ждет, может, отец не беспокоится, где я и что со мной, но и коротать ночи в койке Крестовского до тех пор, пока ему не надоест развлекаться, не сомневаюсь.
Забыв о стеснении, на адреналине и злости, переодеваюсь, скидываю кое-как, одним комком, вещи в сумку и несусь к выходу. Крестовский перегораживает проход, но, когда я останавливаюсь и упрямо сжимаю кулаки, все же сторонится.
Макс ждет внизу, слегка обеспокоенный, но, кажется, даже не понявший, что случилось.
- У вас была очень длинная тренировка.
- Да, - улыбаюсь я. – Длинная.
Дом полон тишины. Макс говорит, что света нет ни в одном из окон. Я стараюсь не шуметь, тихо-тихо проскальзываю внутрь и крадусь через гостиную. Совсем не хочется спать, я бы выпила чаю, но сначала должна снять обувь! Даже подъем по лестнице в туфлях представляется жуткой пыткой. Поэтому я опускаюсь на диван, чтобы разуться, и с визгом подскакиваю: на диване кто-то есть!
Тело бурчит что-то недовольное и ворочается, пока я прижимаю ладонь к испуганно бьющемуся в груди сердцу.
– Настя? – слышу голос Ксюши. – Ты почему так поздно? Я чуть было на уши всех не подняла, но догадалась позвонить Максу.
- Тренировка затянулась… а что…
- А, это твой братик встречался с Карениным и нажрался в дрова.
- И ты отселила его на диван?
– Я?! – в голосе Ксюхи возмущение. – Он сам на него упал. Не предлагаешь же ты тащить мне этого мамонта в пещеру? С утра дойдет. А ты чего, испугалась?