Не прикасайся!
Шрифт:
– Алекс-Алекс, - вздыхает Серега. – Почему она? Почему из всех баб именно Никольская? Ну что ты, не мог выбрать себе кого-то менее… не знаю… скандального?
- Я никого не выбирал.
– Угу, а «плюс один» для тебя, о котором Анька рассказала Крис, это, конечно, твое самомнение. Ты больше не можешь носить его в себе, поэтому таскаешь рядом, так?
- Так. Вот видишь, ты и сам все понимаешь.
- Ее отец, если узнает, закатает тебя в асфальт.
– Ну давай, побудь как Анька с Крис и расскажи все Никольскому старшему, - закатываю глаза. –
- А она решила?
На этот вопрос я отвечать не хочу. Мне надо вернуться к себе, чтобы понять, что делать дальше. Что-то подсказывает, что стычка с непонятным незнакомым-знакомым Никитой и неприятная новость о Наде – не последние сюрпризы этого дня.
И черт подери, как же я оказываюсь прав!
Что же делать с Надей? Сучку надо наказать. За то, что влезла в клуб, повела себя как конченая мразь, подвергла опасности здоровье Никольской. Да и вообще вдруг решила, что вправе мстить за то, что ее, видите ли, бросили. Ни дать ни взять английская принцесса.
Блядь. Как можно жить с хлебушком в голове? Бросил тебя мужик. Рявкни на него. Козлом назови. Набухайся с подружками, съезди в клуб, сними нового и трахайся всю ночь назло козлу, чтоб у него только на косых вставало. Гадить зачем? Вот все эти разрисованные гвоздем машины, запертые двери, подброшенные дохлые кошки - это они в каком-то блядском бабском журнале вычитывают?
Для таких, как Надя, у нас есть службе безопасности, которая за любую угрозу свернет в бараний рог и навсегда отобьет охоту необдуманных поступков. Но мне хочется как следует обдумать ответочку. Жестить не хочется, напугать Надьку проще всего, только что этой дурре взбредет потом в голову? А вот как проучить, чтобы отбить желание подвергать других людей опасности, я пока не знаю.
- Александр Олегович? Можно? - в кабинет сначала стучит, а потом заглядывает Азарова.
- Можно. Заходи. Чего хотела?
- Георгий Иванович сказал, чтобы я вам вот это показала.
Робко улыбается и протягивает свой смартфон. На превью к видео наша ледовая арена. Толпа девчонок в черных тренировочных костюмах, Гаврилова в ярко-оранжевом платье репетирует дорожку. Обычное тренировочное утро, которое я пропустил из-за разборок с запертым катком.
Потом видео начинается, и я вижу знакомый заход Азаровой на аксель. Опыт не пропьешь, хотя порой я стараюсь, поэтому уже знаю, что увижу. Вот это чувство гордости за ребенка - одна из причин, по которой я все еще работаю. Когда ты давишь, сквозь слезы, ненависть, обиды, давишь и давишь, а потом он делает и улыбается тебе, счастливый донельзя.
Чистейший тройной аксель с изящным выездом. Как по учебнику. Высоко, пролетно, без недокрутов.
- Молодец. Стабильно выезжаешь?
- Ну...
– Ленка смешно морщится. - Два из трех.
- К шоу надо три из трех. Потом этапы.
- Отработаем. Александр Олегович... тут еще... дизайнер дала эскизы платьев на утверждение тренеру. И хочет с вами встретиться, спрашивает, когда подойти.
- Так, и кто у нас дизайнер?
А
Открываю от удивления рот.
- Дмитриева? Серьезно? Лана Дмитриева? Ты была у нее?
- Да. Марина сказала, она одна из ваших любимых портних.
Да, но она, блядь, стоит как крыло от самолета.
- Лена, откуда деньги?
- Я...
- Ле-е-ен. Откуда деньги на Дмитриеву?
- Настасья помогла.
Да твою же мать, опять Настасья.
- Лен...
- Ну что мне делать? - чуть не плачет. - Я хочу кататься! Настасья предложила спонсорство, родители прочитали договор...
- Так, погоди-ка. Что Настасья предложила?
- Оплатить платье и постановку. А если я успешно выступлю, то по договору будет оплачивать тренировки и перелеты с проживанием.
- Потрясающе.
Это не день. Это пиздец какой-то.
- Ладно, иди, тренируйся.
- А вы...
Не решается задать вопросы, которые вертятся в головке, но испугалась. Ну, правильно девочка испугалась. Правда, не та. Та, которая должна испугаться, сейчас пожинает плоды нежданно свалившейся славы.
Я смотрю на видео раз за разом, вплоть до того момента, когда наступает пора идти и тренировать эту маленькую стервозину. С самого утра я пытался успокоиться, но на ее беду так и не сумел. Никольская уже стоит, обутая, готовая к выходу на лед, когда я подхожу.
- Ну, здравствуй, звезда рунета.
Мне кажется, или она краснеет?
- Знаешь, что твой дружочек слил тебя в инет?
- Да. Я ему звонила.
- Все еще продолжаешь защищать этого Никиту?
- Никого я не защищаю. Мы будем тренироваться или нет?
- Будем. Только сначала побеседуем о том, что ты снова влезла в мои дела. Настя-Настя. Ничему-то тебя жизнь не учит. Ты думаешь, я позволю тебе приложить руку к карьере Азаровой?
Она нервно облизывает губы, на миг отключая мне мозг. Слепая девчонка даже не подозревает, что не до конца застегнула толстовку и в вырезе виднеется аппетитная грудь, сжатая и приподнятая спортивной майкой. Мне кажется, еще чуть-чуть и начнут трястись от нетерпения руки. Даже смешно, насколько может клинить от обычной, в общем-то, девки.
- Что плохого в том, что я помогаю Лене? Она талантлива, она заслуживает поддержки.
- Откуда тебе знать, что она талантлива?
- Господи, хоть у одного человека в моем окружении есть чувство такта?! Я инвалид по зрению, а не по развитию! Хватит мне напоминать, что я не вижу!
- Я не стебусь над тобой, а пытаюсь понять, какие мотивы толкнули тебя на помощь незнакомой спортсменке, катания которой ты не видела, но почему-то с пеной у рта доказываешь, что она талантливая.