Не прикасайся!

Веммер Анна

 - Часто такое покупаешь, да? – не могу удержаться от издевки.

Машина выезжает на трассу. Ветер треплет волосы через открытое окно. Я подставляю ему лицо и пытаюсь вообразить дорогу. Как будто я вижу, как мы стремительно мчимся вперед, обгоняя простенькие легковушки. И кудрявые белые облака кочуют по небу, гонимые ветром.

 - Как выглядит твой дом? – спрашиваю Крестовского.

 - Что?

 - Опиши его. Какой он?

 - Большой. Даже не знаю, что тебе о нем рассказать. Дом как дом. Ваш

не меньше.

 - Просто опиши, что видишь, когда бываешь там. Для тебя все привычно, а я могу себе только представлять.

 - Ладно. Сосновый бор, здоровый такой, взъезжаешь на дорогу к поселку – и по обе стороны сосны, вплотную к обочине. Главное не пропустить съезд, свернуть по указателю. Едешь прямо до КПП, прикладываешь карту-ключ – и тебя пропускают на территорию поселка. Проезжаешь администрацию, охрану, потом дом Серебровых, и следующий мой. Останавливаешься перед воротами, звонишь охране. Машины членов семьи пропускают без вопросов, другие машины досматривают. Въезжаешь в гараж, он у ворот, чтобы не таскать грязь и бензин на территорию дома. А потом идешь к дому по главной аллее, прямо среди сосен.

 - Красиво, - улыбаюсь я. – А фонари есть?

 - Да. Двойные, кованые. У дома небольшой фонтан, сейчас еще и склад детских самокатов, гироскутеров и прочей ерунды. Три скамейки. Чуть поодаль, уже среди леса, крытая беседка, мангальная зона и все такое. Там прикольные светильники висят прямо на деревьях. Как лампы накаливания, только размером с арбуз.

 - А сам дом?

 Крестовский долго молчит.

 - Бля, Никольская, я не помню, какого он цвета и вообще как выглядит.

 - Ты что, всю жизнь ходил в него, глядя под ноги?

 - А я в нем почти не жил. До семнадцати лет я жил в родительском доме, еще когда был жив отец и братья не успели жениться.

 - А потом?

 - А потом… так. Пошел в армию, вернулся – мои уже переехали сюда, но я и года не прожил, уехал в город. По-моему, дом светло-коричневый. Я не знаю. Я посмотрю.

 - Ладно. У тебя двое братьев?

 - Да. Старших. Серегу ты знаешь, Игорь приедет вечером.

 - А кто еще будет? Расскажи мне о гостях и как они выглядят. Будет некрасиво делать это за столом.

 А еще я боюсь, что Алекса увлекут разговоры, и объяснять, что происходит, мне будет некому.

 - Там будет много народу.

 - Опиши близких.

 - Окей. Игорь – самый старший. Он весь такой серьезный и пафосный, глава финансовой империи. Брюнет. Больше и не знаю, что о нем рассказать.

 - Тоже плохо помнишь?

 - Никольская, если ты не перестанешь меня доводить, я начну перечислять варианты использования твоего шустрого язычка. Опять покраснеешь, разнервничаешься. А может, даже заведешься, придется остановить машину, опоздаем на обед.

 - Ладно-ладно, извини! – Я закатываю глаза. –

Что там дальше? Сергея Олеговича я помню.

 - Дальше у нас Аня. Шатенка, худющая и вся такая простая. Аня у нас золушка, она у нас появилась, когда вскрылось завещание отца. Там он показал парочку скелетов в шкафу и строго наказал Игорехе вытащить Калинину из жопы жизни. Так горничная из мотеля превратилась в миллионершу и вышла замуж за братика, простив ему все прегрешения отца. У Ани есть сестра, Крис. Крис воспитывалась с нами, в детстве родители… м-м-м… взяли ее на воспитание.

 - Погоди, - я хмурюсь, - Крис это не Кристина Олеговна?

 Кристина Крестовская часто работала вместе с Сергеем в «Элит». Если он уезжал в командировку, подменяла его, а в обычное время занималась пиаром, пресс-службой, представительством и так далее. Под руководством Кристины Крестовской проходили интервью, конференции. Она инструктировала нас перед этапами, на случай, если кто-нибудь из журналистов поймает нас в отсутствие тренера и замучает неудобными вопросами.

 - Да, они с Серегой с детства друг друга любят и после смерти отца поженились. Длинная история. Тоже семейные скелеты.

 - По вам хоть книги пиши, - хмыкаю я.

 - И как бы ты назвала книгу обо мне?

 - Тысяча и один способ быть придурком.

 - Жестко.

 - Зато был бы бестселлер.

 Наконец мы въезжаем в поселок. Я слышу, как с негромким писком срабатывают автоматические ворота сначала одни, затем и вторые – уже открывающие путь к дому. Мое сердце начинает биться чаще, я нервничаю перед тем, как выйти из машины. Наедине с Крестовским, в замкнутом пространстве, я не чувствовала себя такой уязвимой.

Что я творю? Это огромный дом! Здесь можно потеряться, неудачно упасть, врезаться во что-то… а если я потеряю телефон?

 Черт, Настя, ну ты же не в клетке с дикими зверьми! Даже если Алекс поведет себя, как… типичный Алекс, уж кто-то поможет сбежать, если станет совсем невыносимо.

 Из гаража мы выходим на улицу, и от непередаваемого запаха летнего соснового леса кружится голова. Больше всего на свете мне бы хотелось увидеть небо! И зелень, и ласковые лучики солнца на чуть красноватых стволах берез… светильники в виде ламп, развешанные на деревьях.

 Благодаря рассказу Крестовского, я почти наяву вижу аллею, по которой мы едем. А еще – слышу торопливые шаги и тяжелое быстрое дыхание. Потом мне в ноги тыкается что-то холодное и мокрое.

 - Знакомься, Аксель.

 - Аксель? – Я недоверчиво смеюсь. – Вы назвали собаку Акселем?

 - Я подарил его племянникам четыре года назад. Они решили, что это забавно: меня зовут Алекс, а его – Аксель. Похоже. Не бойся, самая главная страсть в его жизни – обнимашки.

 - Можно погладить? – спрашиваю я.